Похищение Зеленой Хризантемы (СИ)

Торми слегка удивился, но заграбастал корзинку и приоткрыл калитку, понимающе улыбаясь. Тут Хамидорея вспомнила, что хотела кое-что спросить.

— А в доме Анемона больше никого подозрительного не находилось, или там, в саду у пруда? — намекнула она.

Торми задумался.

— Когда я уходил, всё было чисто. А поскольку это было вчера, то… Не уверен.

— Хочешь сказать, эта мочалка может оказаться у вас в гостях? — перешла на повышенные тона девушка. — Разве ты её вчера не выставил? И как после всего не прийти ночевать? Безумие оставлять Анемона одного исходя из ранее сложившихся обстоятельств! — Хамидорея старалась держать себя в руках, но одно только воспоминание о нахальной особе её выводило. А чего стоят синяки, которыми она отоварилась вчера — и всё на глазах Анемона! Сегодня и вправду лучше с ним не встречаться.

— Вряд ли учитель позволит повториться вчерашнему, — как-то неуверенно произнёс Торми. — В любом случае это только его забота, верно? — Голубые глаза упорно смотрели в душу, и Хамидорея неохотно кивнула.

Улыбнувшись напоследок, мальчик шагнул за ворота. Через щель в калитке она видела, как он зашагал по дорожке, весело размахивая корзинкой. Развернувшись, девушка задумалась. Как всё же несправедлив мир, раз позволяет такому беззаботному существу, как Торми, свободно прогуливаться там, куда ей хода нет.

Скрипнула калитка. Хамидорея озадаченно уставилась на зачем-то вернувшегося Торми, бледного и уже без корзинки.

— Что-то с Анемоном? — обеспокоилась она, готовая почти на любые жертвы.

— Там… там что-то похуже мочалки! — кивнул мальчик в сторону дома и начал заваливаться набок. — Воды! — изобразил он хватательное движение.

— Где я тебе её возьму посреди дороги? — Хамидорея тщетно пыталась вообразить что-то похуже той девицы.

Снова скрипнула дверца. Оба в недоумении оглянулись и, как по команде, отпрянули. Перед ними стояло нечто в шляпке, одетое в чёрное, с болезненно-серым лицом и волосами невнятно-рыжего оттенка. От вида вышедшей на свет мрачной особы по спине Хамидореи поползли мурашки.

— К-кто Вы? Что здесь делаете? — пролепетала она.

Этот ужас ночи смерил девушку хмурым взглядом, будто оценивал, стоит ли той вообще отвечать, и высокомерно обронил:

— А вот это, милочка, уже моя привилегия задавать подобные вопросы.

Хамидорея вопросительно посмотрела на Торми. Мальчик ответил ей столь же непонимающим взглядом.

— Я смотрю, от вас ничего доброго не дождёшься, — пробурчала неприветливая дама, неясно как тут очутившаяся, глядя на Хамидорею. — Так вот что я вам скажу, молодая леди: вы либо представьтесь, кем приходитесь господину Арахуэнте, либо убе… либо я вынуждена попросить вас удалиться подобру-поздорову.

Хамидорея глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и посмотреть на ситуацию под привычным углом. Разве она позволит какой бы то ни было женщине крутиться возле Анемона? Но с другой стороны, можно ли ревновать к этой… шваброподобной?!

— Меня знают в Феланде, да и за её пределами, как Хамидорею Лейрон, — представилась девушка, изящно проведя рукой по тёмным волосам, блестящим на солнце. — Я ученица господина Анемона и его доверенное лицо всего, что касается других, пожелавших проходить у него обучение.

— Неужели?! По мне так в тебе ничего особенного. И я сомневаюсь, чтобы господин Анемон доверил тебе нечто большее, чем вынести из дома мусор, — с азартом отчеканило бледнолицее существо и не подумав улыбнуться.

Хамидорея удивлённо открыла рот. Это было невиданное оскорбление! Да и откуда-то взявшееся чувство, что её нарочно распекают в каких-то своих личных интересах, не давало покоя. Но с чего бы? С какой стороны не глянь, а эту страшненькую дамочку она видела впервые в жизни и была в этом совершенно уверена! Раз увидев такую физиономию в обрамлении ужасающе рыже-серых волос… и услышав эту бесподобно оскорбительную манеру общения… Такое не забудешь!

В глазах женщины почудилось злорадство.

Хамидорея тряхнула головой, прогоняя наваждение.

— Если мне будет позволено сказать… — встрял Торми.

— А с тобой что? — стрельнула глазами в сторону мальчика грозная дама, похоже, не очень довольная, что ей не дали закончить с выбранной для расправы жертвой.

— Я тут живу! — выпалил он. — И что-то раньше вас не видел.

— И что с того?

— А всё с того, что могли бы и представиться. Мы уже минут десять здесь стоим, а я, между прочим, сегодня ещё не завтракал. Если вам интересно, то меня зовут Торми.

— Мне не интересно, — буркнула особа и отступила с прохода, который всё это время загораживала. — Иди, но завтрак раньше, чем через полчаса не жди.

— Завтрак?! Через полчаса?! И кто же мне его приготовит? — оживился Торми.

Женщина приосанилась и с чувством собственного достоинства выдала:

— Я! На правах единственной и неповторимой домоправительницы сего дома! Можете звать меня госпожа Мазахака Бильбергия. — Её улыбка стала многообещающей и зловещей.

Хамидореи стремительно подурнело, и, судя по округлившимся глазам ученика Анемона, не только ей.

***