Похищенная

Я вскочила на ноги и дала деру. Далеко, впрочем, не убежала: по эту сторону дороги рос густой лес — не самое лучшее место для пробежек нагишом. Я обогнула небольшую рощицу, Клей рванул за мной, попытался зайти сбоку. Я со смехом метнулась назад, через поляну. Во второй раз номер не прошел: Клей бросился на землю и ухватил меня за лодыжку. Я оступилась, но все-таки сохранила равновесие и, кое-как высвободив ногу, кинулась в заросли. За спиной раздался хриплый смех, неуклюжая возня — это Клей поднимался с земли. Юркнув за группку деревьев, я прислушалась: куда он побежит сейчас? Вот несется ко мне… И тишина. Я выжидала. По-прежнему тихо.

Низко пригнувшись, я обогнула рощицу. Никого. Обернулась — вдруг подкрался сзади? Снова никого. Я призадумалась, потом крадучись двинулась в обратную сторону и вышла к поляне. Никого. Я напрягала слух, обоняние, зрение… безрезультатно. Едва я ступила на поляну, слева, из-за старого дуба, ко мне метнулась тень. На этот раз удрать мне не дали. Клей ухватил меня за талию, и мы оба грохнулись на землю.

Его губы прижались к моим, и он запустил язык мне в рот. Я попыталась вырваться, но Клей мигом припечатал мои руки к земле. Я все равно стала отбиваться — просто потому, что мне нравилось чувствовать на себе вес его тела, ощущать кожей, какие жесткие волосы у него на груди и ногах; нравилось, как работают его мускулы, когда он удерживает меня. Кровь из его раны пошла сильней, смешалась с запекшейся кровью человека на моем теле. Даже на губах и во рту у Клея была кровь. Закрыв глаза, я попробовала ее на вкус.

Землю под нами устилала сырая листва, покрытая теперь слоем грязи и крови. Мы смеясь скользили по ней, боролись, тискали и целовали друг друга, а потом Клей ухватил мои бедра и вошел в меня. Я охнула, и он со смехом запрокинул голову. Мы еще немного покувыркались, подталкивая друг друга, даже не пытаясь найти хоть какой-то ритм. Земля царапала нам кожу, в самые чувствительные места втыкались веточки — и все-таки мы не останавливались, целуясь, пока хватало дыхания, а потом снова смеялись и дурачились. Я зажмурилась и вобрала в себя все эти ощущения: мелкий перестук сердца, запах крови и прелой листвы, победный смех Клея.

Вот я открыла глаза — и он смотрит на меня с улыбкой. Клей никогда не закрывал глаз, занимаясь любовью, даже взгляда не отводил — чтобы я могла читать его, как книгу. По расширившимся зрачкам я поняла, что он достиг высшей точки. Его губы шевельнулись, произнося мое имя. Я судорожно вдохнула, мое тугое, как струна, тело накрыла волна блаженства, и мы слились в единое целое.

— Ну так ты по мне скучала? — произнес он несколько минут спустя, по-прежнему лежа на мне.

Я скосила голову, посмотрела ему в глаза и расплылась в улыбке.

— Временами.

— Жестокая… Ну зачем ты такая жестокая?

— По крайней мере в одном отношении я ставлю тебя очень высоко.

— Только в одном?

Он переместил руку мне на грудь, играя пальцами с соском. Скоро на подмогу пальцам пришли губы. Я прикрыла глаза и застонала.

— Ну, может, в нескольких, — промурлыкала я. — В том числе и в этом. Хочешь, составлю список?

Не отрываясь от своего занятия, он усмехнулся.

— Давайте уж как-нибудь обойдемся без списка, ладно? — произнес низкий голос справа от нас. — Иначе мне вас всю ночь придется ждать. Хватит одного раунда.

Повернув голову, я увидела в рощице Джереми.

— Извини.

— Ни к чему извиняться. Но я хотел бы, чтобы еще до рассвета вы навели здесь порядок.

Клей застонал и приподнялся на локтях.

— Да, именно так, — продолжил Джереми. — Очень неразумно с моей стороны было ожидать, что вы сначала избавитесь от тел и только потом перейдете к любовным игрищам. Приношу свои искренние извинения. А теперь поднимай задницу, Клей, и за работу.

Клей вздохнул и, поцеловав меня еще разок, встал. Я последовала его примеру и направилась к месту, где лежал труп. Да, одежды на мне по-прежнему не было, и да, Джереми стоял прямо перед нами. И нет, я не пыталась как-то прикрыться, даже не покраснела. Джереми не раз видел меня обнаженной, даже рисовал в костюме Евы. Один раз он вообще споткнулся об меня, когда я голышом нежилась на земле. Не забывайте, мы ведь оборотни. После Преображения мы остаемся, в чем мать родила… и, как правило, вдали от сброшенной одежды. Мы постепенно привыкли к наготе и со временем перестали придавать ей значение.

— Можно полюбопытствовать, а одежду нашу ты с собой случайно не захватил? — заговорила я. — Если нет, ничего страшного. Лишь бы не встретился на обратном пути какой-нибудь рыбак, вставший с утра пораньше.

— Захватил, но учитывая, что вы оба с ног до головы в грязи и крови, лучше вам пока походить нагишом. Ничего, скоро снова будете чистенькими.

Что он имел под этим в виду, я спрашивать не стала и тут же приступила к обыску трупа. Джереми сходил к канаве, вернулся с лопатой, бросил ее Клею.

— Похороним тело здесь? — спросил тот.

— Нет. Выкопай ямку возле его шеи, переверни тело и выпусти кровь. Похороним у коттеджа — идти отсюда примерно полмили. Я рассчитывал, что вы настигнете его раньше.