Похищенная

Изабель смотрела на Мака, а его пальцы оставались на запястье, скользя выше и притягивая ее к себе. У нее не было выбора кроме как податься навстречу, и на мгновение она представила, как ладонь коснется его волос на груди, как густые волосы на его затылке будут скользить меж ее пальцев. Ее дыхание участилось, сердце подскочило к горлу, а тыльную сторону ладони омыл холодный ночной воздух. Но ничто из этого не случилось. Вместо этого произошло нечто другое. Глядя ей в глаза, Мак поднес ее руку к губам, мягко развернул ладонью к себе и поцеловал в самый центр ладошки.

Ее оргазм накатил мгновенным душераздирающим взрывом мучительного наслаждения. И когда Изабель почувствовала, что теряет над собой контроль, началось видение. Бешеная разрядка Мака вторила ее собственной, ощущения хлынули в нее, сплетаясь и закручиваясь до невообразимых высот. Все ее тело содрогнулось, охваченное серией судорог. Его эйфория омывала ее даже тогда, когда его семя выстрелило вверх. От ослепительного экстаза перехватило дыхание, и невозможно было понять, чей это оргазм — его или ее, да и неважно. Не существовало никаких барьеров, когда их тела слились воедино, полностью соединившись, и невыносимое удовольствие достигло пика.

Изабель услышала собственный крик в ушах Мака, чувствовала, как его мучительный крик раздирал горло, когда их захватила кульминация оргазма. И хоть они едва сдвинулись с места, перед ее глазами как будто взрывались фейерверки, отчего из их легких вышибло весь воздух. Мак наполнял ее так глубоко, что достигал места, о существовании которого она не догадывалась. Это было изумительно, мучительно, и внезапно это прекратилось.

Изабель рухнула. Серая дымка закружилась вокруг нее со всех сторон, как только она упала, и она смутно осознавала, что руки Мака сомкнулись вокруг нее. В следующий момент она уже лежала на его вздымающейся груди. Его хриплое дыхание омывало ее, и она отчаянно пыталась контролировать собственные вздохи. Но впервые в жизни она не ждала, пока уйдут образы из видения, и не надеялась, что серая дымка развеется. Вместо этого она надеялась, что это ощущение будет длиться вечно.

— Я люблю тебя, Изабель, — выдохнул Мак.

— Я знаю, — ахнула Изабель. — Я действительно знаю.

***

Пахло не только варящимся кофе, но и тостами с яичницей.

Боже, как вкусно пахнет.

Изабель перекатилась на простынях, глубоко вздыхая и потягиваясь. Однако она внезапно села и посмотрела на свои руки. На ней не было перчаток.

Образы прочтения Мака легко отложились в ее сознании. Она легонько провела пальцами по его подушке. Образы и ощущения были там, но они текли легким гладким потоком, как само видение. Если бы она не думала об этом, то даже не заметила бы их.

Ликуя, Изабель замоталась в простыню и побежала по коридору, чтобы сказать Маку.

— Мак! — сказала она, но резко остановилась в дверях кухни.

Он стоял в одних трусах и только что закончил перекладывать яичницу на две тарелки. Было в этом некое чувство дежа-вю, и Изабель вспомнила другую сцену, случившуюся давным-давно.

— Доброе утро, — сказал Мак, убирая сковородку и тут же подходя к ней. — Я и забыл, как кофе с яичницей заставляют тебя заматываться в простыню, — Мак тоже вспомнил об этом. Он обхватил ее своими гигантскими руками, пока она цеплялась за простыню, и легко поцеловал ее. — К такому я могу и привыкнуть, — сказал он, быстро обрывая поцелуй, но не отпуская ее от себя.

— Думаю, тебе придется к этому привыкнуть, — ответила Изабель, испытывая легкую тревогу. Она помедлила, но потом нырнула в омут с головой. — Как и к тому, что я знаю, ну или узнаю, все о тебе, — хотя она чувствовала — нет, знала — что для Мака это не положит конец отношениям, но ей все равно нужно было об этом сказать. — Я буду знать о тебе больше, чем ты когда-либо узнаешь обо мне, даже если я попытаюсь рассказывать тебе абсолютно все.

Печальная улыбка скользнула по его лицу, и он убрал с ее лба прядку волос.

— Твой отец старался как мог, — тихо сказал Мак. — Но отец не может заменить мать. Особенно, когда твои способности проявились в старших классах, — Изабель раскрыла рот, уставившись на Мака и не веря своим ушам. — Погода в день похорон, должно быть, была холодной — поздняя осень на востоке. Но это подходило к тому, что ты чувствовала в душе.

Она могла лишь изумленно таращиться на него.

Вот как люди чувствуют себя, когда я их читаю?

— Ты меня поражаешь, — наконец, прошептала она.

— И я еще не сказал тебе лучшей части, — ответил Мак.

Глаза Изабель внезапно увлажнились.

— Одного за другим, — сказал Мак, крепче прижимая ее к себе, — ты оттолкнула от себя всех, — он обнял ее. — Но не меня, Изабель де Грей, — его великолепные глаза всматривались в ее душу. — Я твой. А ты, — сказал он, склоняясь к ней. — Ты моя.