Похищенная

Чтобы привести себя в порядок мне потребовалось около трех минут. Повторный удар гонга за стеной — любитель реслинга переключился на бокс, — отсчитал начало раунда, и пока боксеры навешивали друг другу тумаки, я стояла напротив зеркала и пялилась на свое отражение, в котором в ответ на меня пялился мой второй размер, так не понравившийся мистеру мудаку.

Становилось невыносимо грустно, и я оперлась о раковину руками, опустив голову и разглядывая ржавые на ней разводы. Жирными, кроваво-рыжими пятнами они стекали по её боками и концентрировались в центре, придавая ей совершенно запущенный жалкий вид.

Новый день начинался с непонятной тоски, вцепившейся в мое сердце.

Быть может, это было предчувствие, гнетущее мерзкое предчувствие, от которого холодели ладони.

Дверь за спиной открылась совершенно бесшумно, и я подняла взгляд, в отражении зеркала натыкаясь на мистера мудака, застывшего в её проеме. Он был невозмутимо уверенным в том, что я его не прогоню.

И он был чертовски прав.

Я распрямила спину и продолжала наблюдать за его последующими действиями, такими же решительными и твердыми, как все его действия, начиная с самого первого, когда он запрыгнул в мою машину и нагло приставил пистолет к моей скуле. Блядь, это было так давно. Слишком давно, чтобы быть правдой. Сейчас я даже не представляла, что со мной было, если бы этого не случилось, ведь тогда он убил бы меня не задумываясь.

И этого самого момента никогда бы не произошло. Только представьте как непредсказуема судьба — я осталась жива не благодаря тому, что он не смог в меня выстрелить тем утром, а благодаря тому, что из миллионов машин он сел именно в мою.

Николас остановился за моими плечами и посмотрел в зеркало, тягуче медленно скользнув взглядом по моей фигуре. Моя грудь выдала меня с головой затвердевшими в миг сосками, и я ощутила близость его члена, спрятанного за тканью штанов, своими ягодицами. Мне было страшно шелохнуться, двинуться навстречу, даже вздохнуть, будто я опасалась что он уйдет, испарится, исчезнет.

А я не хотела, чтобы он исчезал. Правда.

Его горячие пальцы провели ласкающую линию вдоль моего позвоночника и остановились на основании поясницы.

Я судорожно выдохнула и вцепилась в края раковины, откинув голову чуть назад, так, чтобы ощутить его дыхание на своей шее.

Ощутила, когда он склонился к уху и также тягуче медленно шепнул:

— Ты не закрыла дверь.

— Знаю...

Глава 10

Блядь, вселенная, остановись. Просто зависни на несколько долбанных секунд, чтобы я смогла прочувствовать тот самый момент, когда наши взгляды встретились в зеркале, и Николас, стоявший за спиной, склонился к моему уху, жарко шепча всего лишь одну фразу, которая заставила меня выгнуться в желании ощутить его близость. Это был самый порочный и в то же время невинный момент из всех подобных моментов в моей жизни, в моей нелепой, абсурдной, удивительной жизни, которая висела на краю, беспечно размахивая ногами и смеясь над опасностью.

Мистер мудак был одной из них, но это не остановило меня броситься навстречу первобытным инстинктам покориться сильнейшему, который действовал совершенно уверенно и отточено, словно ему каждый день приходилось покорять непокорных девиц, после одной лишь ласки превращающихся в разогретый пластилин. Я в него тоже превратилась и нисколько не жалела об этом, со стопроцентным доверием отдаваясь на волю мужчины, нет, не просто мужчины, а моего несостоявшегося убийцы, за двое суток превратившегося в моего любовника.

Вот так просто, словно и не было между нами никаких недоразумений, словно он не угрожал мне пистолетом и не собирался убить.

Словно мы встретились как обыкновенные любовники, чтобы провести день вместе и вновь разбежаться.

Словно... ох, Господи... я тихо застонала, когда Николас подошел вплотную и уперся в мои ягодицы возбужденным членом, твердым и упрямым, показывающим боевой настрой хозяина, который, положив одну руку на мою талию, прижал меня к себе. Сильно. Так, что я чуть пошатнулась, ни в какую не желая отлипать от раковины — мне нравилось наблюдать за нами в зеркало. Нравился мой туманный от желания взгляд, покрасневшие щеки, приоткрытые губы, в общем весь мой до ужаса распутный вид. Нравилась несгибаемая уверенность мистера мудака, его губы на моем плече, горячие, влажные, ласкающие. Нравились его рука, покоившаяся на моей талии, и согревающие низ живота пальцы. Нравилось даже мигание лампочки над головами и звуки, издаваемые телевизором в соседнем номере.

Я молила Бога, чтобы в мире не случилось чего-то из ряда вон выходящего и ничто не смогло бы нарушить интимность момента. Впрочем, я вообще плохо соображала, чтобы молиться, поэтому это больше походило на примитивное "пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста", особенно когда Николас положил вторую руку на мою грудь и слегка сжал её, при этом резко выдохнув и уткнувшись в изгиб моей шеи.

И всё-таки моя грудь ему нравилась, чертов притворщик.