Похищенная

— Ты очень проницателен. — Остановившись напротив Лертиса, Аллард сложил руки на могучей груди. — Но мне бы хотелось, чтобы этот разговор остался между нами. Поэтому прошу отключить ксанар.

— Если амон адмирал просит, значит, дело очень серьезное… — Кивнув в подтверждение своих слов, Лертис отключил ксанар личной связи. — Я вас слушаю.

— Со мной что-то не так. И я думаю, дело в ливарри.

Врач озабоченно нахмурился:

— Процесс адаптации завершился успешно, вы же сами видели. Девушка должна реагировать на вас.

— Она реагирует. Ее тело откликается на мои воздействия, здесь у меня нет претензий. Но она постоянно сопротивляется, даже зная, что это навредит ей самой. Ее сопротивление вызывает во мне странные ощущения. Я чувствую, что начинаю терять контроль.

Он замолчал, сверля врача пристальным взглядом.

— Простите, амон адмирал, — Лертис заблаговременно нагнул голову. — Я говорил, что это опасно. Земляне…

Аллард махнул рукой, обрывая его слова.

Да, его предупреждали, что будет непросто. Недаром же земляне — единственная разумная раса, в чьей разумности и безопасности уже много сотен лет сомневается все межгалактическое сообщество. Было время, когда их даже пытались причислить к классу особо опасных видов, которые нужно беспощадно уничтожать. Потом решили оставить в назидание другим расам, но покидать планету строжайше запретили, дабы зараза не разносилась по Вселенной.

Так что девушка, находившаяся на его корабле, по межгалактическим законам считалась не менее опасной, чем смертельный вирус, и не менее разрушительной, чем кварковая бомба.

Но от понимания этого почему-то не становилось легче.

— Я все знаю, не нужно мне повторять, — процедил Аллард сквозь зубы. Меньше всего адмиралу нравилось, когда его укоряли в ошибках. — Лучше скажи, ты можешь что-нибудь сделать с этим?

Лертис несколько мгновений молчал, раздумывая над ответом. Выход был, и он его уже предлагал, еще в самом начале, когда девушку только доставили на борт. Но тогда его амон отказался. И вряд ли согласится сейчас.

Но сказать это он просто обязан:

— Я бы рекомендовал полную очистку памяти.

По защитному экрану амона пробежал ослепительный всплеск энергии. Он длился сотую долю секунды, но его было достаточно, чтобы бортовой ксанар корабля зафиксировал несанкционированный выброс отрицательных частиц.

Да, бортовой врач предлагал принудительную очистку памяти, но Аллард сразу отмел его предложение. Он видел, что случается с теми, кто уже прошел эту очистку. Видел на примере своих родных. Одно дело — стирать искусственные воспоминания, полученные во время вирт-сна, а другое — всю память. Вместе с памятью стирается личность. Остается только безвольная оболочка, не способная принять сущность амона.

Да, так было бы проще для всех. Но не для него.

— Ты знаешь, что это невозможно, — отчеканил Аллард, возвращая себе хладнокровие. — Стерев ей память, мы сотрем её личность. Это не так легко, как удаление поверхностных псевдо-воспоминаний.

Лертис позволил себе с облегчением выдохнуть. Амон адмирал не уничтожил его на месте за дерзость, значит, все не так плохо.

— Но иначе вы подвергаетесь слишком большой опасности, — заговорил он, не забывая сохранять почтительный тон. — Если ее эмоциональный фон уже влияет на вас, то после слияния будет намного хуже.

Аллард на секунду прикрыл глаза, чувствуя правоту в словах Лертиса. Врач слишком хорошо знал его, чтобы нарочно преувеличивать опасность. Или преуменьшать.

— Чем мне это грозит? — спросил он чуть севшим голосом. Никто и не заметил бы, что адмирал Сорн Дайлер колеблется, но сам Аллард чувствовал в себе изменения, и они ему совершенно не нравились.

— Дисбалансом. Вы знаете это не хуже меня.

Да, и это он тоже знал.

Отвернувшись от собеседника, Аллард уставился невидящим взглядом в темный экто-экран. Там, за потухшей пластиной альбаринтового стекла, находилась его ливарри — женщина, которая может подарить ему полноценных детей, не теркхаев. Он был последним амоном Дома Сорн Дайлер. И сейчас ему предстояло сделать тяжелый выбор: рискнуть собой, практически своей жизнью, чтобы иметь возможность продлить свой род, или оставить эту затею и избавиться от землянки, пока ее пагубное влияние не разрушило его изнутри.

— Сколько у меня времени? — его голос прозвучал глухо и безжизненно.

— Меньше, чем хотелось бы. Скоро придёт плановый тест на стабильность. Если вы его провалите, самое меньшее, что вас ждёт — увольнение.

— Или принудительная стабилизация, — констатировал Аллард без всяких эмоций.

— Подумайте об этом. Девушка очень опасна, она для вас яд. И этот яд уже начал своё коварное действие.

Адмирал молча махнул рукой, показывая, что Лертис может идти. И тот, понимая, что его амону нужно побыть одному, покинул опустевший отсек.

Оставшись один, Аллард не сразу включил экто-экран. Ему нужно было подумать.