Похищенная, или Красавица для Чудовища

– За что ты их так ненавидишь? Что готов разрушить столько жизней!

Если бы взглядом можно было убить, то единственным, кто сегодня лишился бы жизни, стал мерзкий усатый тип, которого Мишель ненавидела всеми фибрами своей души. Но она не обладала такими способностями, и даже оберег с родной землей у нее забрали, отняв вместе с ним малейший шанс на побег.

– О, поверь, Донеганов есть за что ненавидеть, – зловеще улыбнулся Бартел. – Так что будем считать это торжеством справедливости, кровной местью… Да чем угодно! Главное, Сагерт Донеган будет страдать. Очень долго. Зная, что его любимая дочь умрет, а он ничего не сможет поделать. Не представляешь, сколько раз мне выпадала возможность прикончить Катрину: задушить, отравить, столкнуть с лестницы… – Теперь его голос звучал тихо, доверительно, как если бы он рассказывал пленнице свой самый страшный секрет.

Впрочем, как вскоре выяснилось, это и была его роковая тайна, которую Бартел хранил в течение долгих лет.

– Всех вариантов не перечесть. Но, согласись, это была бы неполноценная месть. Раз – и ее уже нет в живых. Нет, – ухмыльнувшись, покачал он головой, – эти месяцы до ее дня рождения станут для Донегана пыткой, наихудшим кошмаром и испытанием, которое он не вынесет. А потом я перестреляю, как диких псов, коими они и являются, остальных его выродков. И страшной сказочке придет конец.

– Что они тебе такого сделали, что ты сам превратился в чудовище?! – Мишель отчаянно дернулась и почувствовала, как веревки больно впиваются в саднящую кожу.

– То, что умеют делать лучше всего, – уничтожать и разрушать. Я ведь родился и вырос в Блэкстоуне, – с горькой усмешкой проговорил Бартел. – Мой отец служил управляющим при тогдашнем хозяине Херебарде Донегане. Дед твоего женишка был той еще сволочью, жадной и злобной. Отец хотел выкупить у него рабыню, но Донеган долгое время не соглашался. Из вредности или жадности – не знаю. А может, просто считал отношения управляющего с юной мулаткой обычной интрижкой. Потом (наверное, желая поиздеваться) Херебард все-таки назвал цену за рабыню и ее приплод. Меня то есть. Такую, что отцу пришлось собирать деньги несколько лет! А когда сделка совершилась и мы стали свободными, в Блэкстоун из очередного кругосветного путешествия возвратился молодой наследник мистер Сагерт Донеган! – Бартел с яростью сплюнул себе под ноги. – Была ночь полнолуния, ночь охоты для Донеганов. Жертву выследили и растерзали слишком быстро, и, распаленные жаждой убийства, Донеганы вернулись домой.

Мишель сидела не шевелясь, словно впав в гипнотический транс вроде того, в котором пребывала в ночь, когда стала свидетельницей колдовства Мари Лафо. Снова в груди каменело сердце, снова по спине струился липкий пот, и от ужаса мутилось сознание.

– Сагерт убил ее. Мою мать. У меня на глазах. Мне тогда и четырех не было, я спрятался и смотрел, как умирает женщина, подарившая мне жизнь. Он бы и меня загрыз, если бы его не отвлек шум снаружи: его папаша и младший брат загоняли во внутреннем дворе какого-то мальчишку. Когда мой отец узнал о произошедшем… – Бартел презрительно поморщился, – Вместо того чтобы отомстить, он просто взял и с горя повесился. Так я стал сиротой, свободным, но в доме убийц, уничтоживших мою семью. Теперь ты понимаешь, Мишель, что у меня есть все основания ненавидеть Донеганов. Сагерт обязан заплатить за свои преступления и испытать все то, что испытывал я эти годы. Вот почему проклятие не должно быть снято. Вот почему Катрина должна умереть. Не сейчас, а когда придет ее время. Ожидание ее смерти превратится для Донегана в агонию, а я буду наблюдать и наслаждаться его мучениями и беспомощностью. Он не сможет спасти свою дочь. Да и эти мальчишки, его отродье! – Резко поднявшись, он заходил по комнате, меча безумный взгляд из стороны в сторону. – Тоже должны быть наказаны. Представляю, что почувствует Кейран, когда узнает, что растерзал свою любимую. Или это будет Гален? Мне, в общем-то, без разницы.

– Ты ненавидишь Донеганов… Но почему из-за твоей ненависти должна умирать я? – сморгнув слезы, застывшие на ресницах, прошептала Мишель.

Бартел раздраженно передернул плечами, словно отгонял севшую ему на пиджак назойливую муху.

– Твоя жизнь, Мишель, не представляет для меня ни ценности, ни интереса. У меня есть цель, а ты – способ ее достижения. Пешка, которой придется пожертвовать в важной для меня игре.

Он умолк, когда в углу зашевелилась, застонав, Серафи.

– И ей я тоже найду применение. – Бартел приблизился к рабыне. – А пока, красавица, наберись терпения. Как только стемнеет, я отвезу тебя в лес, и ты узнаешь настоящих Донеганов – убийц и чудовищ.

Глава 9

Мишель так и не удалось выяснить, что стало с Аданом: отвечать на ее вопросы ни Бартел, ни его бандиты больше не утруждались. С Серафи поговорить ей тоже не дали. Как только рабыня пришла в себя, ее куда-то увели, а все попытки Мишель разузнать о ее дальнейшей судьбе разбивались о стену молчания.