Похищенная, или Красавица для Чудовища

Выпив принесенную Чиназой успокаивающую настойку из белого вина и лимонной мяты, Мишель заснула почти мгновенно. Надеялась, хотя бы этой ночью ей ничего не приснится, но до самого рассвета ей снился Гален в волчьем обличье. Не отпускающий, преследующий, подкрадывающийся, как если бы был охотником, а она – его жертвой.

Глава 3

Спустя три дня Флоранс села на корабль в Сейфилде, что держал курс на Старые Земли. В Дальвинию, ставшую для нее одновременно и маяком, и спасительной гаванью. По крайней мере, Аделис и Вальбер горячо уповали, что их старшая дочь обретет там успокоение. А если Всевышний окажется к ней благосклонен, то и счастье. И чтобы этому поспособствовать, мистер Беланже настойчиво просил свою дальвинскую родню не только развлекать его дочь посещениями балов и театров, но и подыскать ей достойную партию.

Мишель не вышла провожать сестру, понимая, что та не захочет с ней прощаться. И уж тем более не станет обниматься и целоваться. Возможно, когда-нибудь, когда вернется и обида поутихнет, им удастся восстановить хрупкий мир. Сейчас же он похрустывал у нее под ногами множеством осколков.

Сразу после того как Флоранс покинула Лафлер, начались приготовления к помолвке. В доме Беланже не было отбоя от гостей, жаждущих поздравить новоиспеченную невесту. Не появлялся в стенах Лафлера лишь один гость, с мыслями о котором Мишель засыпала каждый вечер и просыпалась каждое утро. Которого ждала. Но Кейран Донеган не спешил проведывать спасенную им девушку, и той даже начало казаться, что за минувшие недели он успел позабыть о ее существовании.

Быть может, увлекся какой-нибудь хорошенькой леди с соседней плантации. Или случилось чудо и он вспомнил, что с детства помолвлен с кузиной, с которой должен был обвенчаться уже этим летом.

Несколько раз в Лафлер наведывался Гален, и Мишель приходилось отправляться с ним на прогулку в сопровождении Серафи или какой другой служанки. Беланже, обеспокоенные репутацией дочери, согласившейся на брак с Донеганом, теперь с особым рвением принялись блюсти ее честь.

Чему Мишель была только рада. Ей совсем не нравилось оставаться наедине с Галеном. Пусть он и обращался с ней с безукоризненной галантностью и единственное, что себе позволял, – это касаться ее руки губами, приветствуя и прощаясь, Мишель тревожил темный, тяжелый взгляд серых глаз, который она так часто на себе ощущала.

Одной из малочисленных отрад стали поездки в Нью-Фэйтон к модистке на примерку платья для помолвки.

– …А как закончу с этим, сразу возьмусь за подвенечное, – кружа вокруг невесты, проговорила мадам Лувуази – тучная женщина, шею которой вместо бус обвивал сантиметр, а пышная юбка больше походила на панцирь дикобраза – была вся утыкана иглами и булавками.

Вроде той иглы, что столько времени проторчала в вольте.

Мишель тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли, и услышала очередную просьбу:

– Покрутитесь-ка, мисс Беланже. Да, вот так. Отлично!

Платье было почти готово. Из блестящего шелка, бледно-розовое – как любила повторять портниха, под цвет ее нежных щечек. Обильно украшенное тончайшим дальвинским кружевом, отчего Мишель самой себе напоминала цветущую азалию. Ту, у которой нежно-розовая сердцевина и белая кайма по краю лепестков.

– Вы в нем совершенно очаровательны! – растроганно воскликнула мадам Лувуази, прижимая руки к своей широкой груди. – А в подвенечном будете еще краше! Вот увидите, моя птичка, все холостые мужчины графства будут локти кусать от зависти, что именно мистеру Донегану досталась такая красавица.

«Интересно, а другой мистер Донеган будет их кусать или даже не вспомнит об этой помолвке?» – мысленно хмыкнула Беланже.

И снова, не способная совладать с чувствами, что накатывали внезапно и бороться с которыми никак не получалось, взволнованно подумала о завтрашних танцах в «Белой магнолии». Может, и его туда пригласят…

Впрочем, нет! Пора прекращать о нем вспоминать!

В тот день Мишель покидала мастерскую в растрепанных чувствах. С одной стороны, ей было приятно кружиться перед зеркалом и любоваться отражением в зеркале – прехорошенькой семнадцатилетней девушкой. С другой… Она с детства мечтала о свадьбе, о том, как будет готовиться сначала к помолвке, а потом и к венчанию, пребывая в радостном возбуждении и считая дни до самого главного торжества в ее жизни.

Но вот свадьба приближалась, а места для радости в ее сердце не осталось.

Мастерская мадам Лувуази располагалась на одной из самых тихих улочек города. Если бы не пестрая вывеска на углу дома, никто бы никогда и не догадался, что в этом крошечном переулке расположилась лучшая швея во всей округе.

Поглощенная своими мыслями, Мишель шла чуть впереди, следом за ней семенила Серафи, рот у которой, когда они оставались одни, не закрывался ни на минуту. Вот и сейчас верная служанка тараторила без умолку, представляя вечер в «Белой магнолии», на который она конечно же будет сопровождать свою госпожу.