Похищенная инопланетным дикарем

Невидимая струна, которая, кажется, тянется меж нашими сердцами, натягивается, но я заставляю своё тело становиться жёстким и деревянным в его руках. Он уже сказал своё «нет». Страх найти меня покалеченной до смерти — это не то же самое, что желание или даже привязанность. Мне придётся постоянно напоминать себе об этом факте, даже если Эйко каждый раз поражает моё глупое сердце и эго. Будет намного хуже, если он снова отвергнет меня.

«Нет, спасибо».

Кровь громко пульсирует в моей голове и совпадает с биением его сердца. Чем дольше Эйко держит меня, тем крепче связь, которую я ощущаю. Я прочищаю горло, и он внезапно отпускает меня.

Комары пищат. Не могу сказать, болото это или напряжение между нами, но мою кожу обволакивает густой и тяжёлый воздух. Это похоже на верёвки, обёртывающие нас, пытающиеся вернуть нас в объятья друг друга.

Я отхожу от него, пытаясь обрести пространство, воздух, хоть что-то между нами. Нужно сделать что-то, чтобы поднять настроение.

Установив тембр голоса как для обслуживания клиентов, я говорю:

— Чёрт, здесь больше не должно быть пантер. Спасибо за обнимашки!

Тишина — такая же густая и тяжёлая, как воздух, что висит между нами. Его голос окрашивает намёк на печаль.

— Я принёс вам трость для ходьбы, но думаю, что должен вас понести.

Часы прижиманий к его блестящей, причудливо окрашенной коже и собственный запрет лизать его повсюду? Жестокое испытание.

— Нет, со мной всё будет хорошо. Мне просто нужна палка, пожалуйста.

Эйко, наконец, пожимает плечами и извлекает ветку, которая подходит мне идеально. Это не Бог знает, какой комфорт, и неизвестно, что сделает с моей рукой грубая кора. Но разве у меня есть другой вариант?

— Хороший выбор, это должно сработать. Давай посмотрим какой-нибудь испанский мох. Может быть, я смогу покрыть и смягчить упор руки о дерево.

— Я не знаю, что это.

«Конечно, он этого не знает».

— О, верно. Давай не будем украшать мой костыль смертоносными рептилиями, хорошо? Спроси меня, прежде чем собрать что-нибудь. Мох выглядит как гирлянда на ветвях деревьев, вроде как вьющиеся седые волосы. В каком направлении ты чувствуешь тягу к своему кораблю?

— Странный образ, — говорит Эйко за моей спиной, потом откашливается. — Вы уверены, что не позволите мне помочь вам? Вы сказали, что местность ухабиста, и я боюсь, что переход будет очень труден для вас.

«Бесспорно». Было бы намного легче позволить ему подхватить меня, прижать моё лицо к его гладкой груди. Было бы не так больно, нежели ковылять в обуви, плохо подходящей для этой задачи. Передвижение, вероятно, было бы гораздо быстрее.

Я не могу, хоть это и делает это меня упрямой и глупой. Это было бы похоже на то, словно в жаркий день дать ребенку рожок мороженого, но не позволить съесть. Покачав головой, я ковыляю за Эйко. И сразу же сожалею об этом, когда начинаю пробираться через мутный ил и вонь болота, окружающие нас.

Когда я двигаюсь медленно, мои глаза сосредоточены на земле. Одна нога за другой, один шаг за шагом. Но я часто ловлю себя за наблюдением гладких мышц его спины.

Понятия не имела, что я — мазохистка.

Такое чувство, что мы идём несколько дней, но прошло, скорее всего, не больше часа. И мы всё ещё не вышли ни на тропку, ни на дорогу.

Дневной свет начинает меркнуть. Мы скоро погрузимся в темноту, и ворчание в моём животике говорит, что пора бы покушать. Я задерживаю нас. Честно говоря, трудно поверить, что Эйко так долго обходится без единой жалобы. Не каждый человек был бы так любезен. Опять же, он — не каждый человек.

— Эйко, подожди, — мой рот настолько сухой, что слова застревают в горле. — Мы скоро потеряем видимость. Мы должны продумать, где будем ночевать.

Я пытаюсь проглотить комок в горле.

— Мне нужно передохнуть.

Это лучшее, что я могу сделать.

Беспокойство заливает его лицо, и он приглашает меня к бревну.

— Сядьте, отдохните.

Слёзы облегчения подступают к глазам, которое поглощает меня, когда я сажусь. Я до сих пор не понимала, как сильно мне было больно. Вместо того чтобы кричать, как ребёнок, я закрываю глаза и притворяюсь, что я не полностью покрыта грязью и моя лодыжка не пульсирует от раскалённой, колющей боли.

— Какое убежище я должен искать? — его успокаивающий голос действует как бальзам на мои измотанные нервы. — Нам нужно быть высоко от земли?

— Как правило, люди в болоте используют гамак-палатки или делают из жердей своеобразное ложе. Прикрепляют к крупным деревьям, чтобы спать повыше от земли. Но поблизости нет ничего подобного, не так ли?

Эйко смотрит на меня непонимающе. «Точно, инопланетянин же».

Я глубоко вздыхаю.

— Прости, я думала, что до темноты мы выйдем на дорогу.

Невысказанная суровая правда — мы были бы на дороге, если бы я позволила ему нести себя. Он любезен, что не упрекает меня.

— Вы останетесь здесь, пока я буду искать подходящее жильё?

— Будь осторожен. Не поднимай смертельно опасных змей и не позволяй пантерам есть тебя на ужин. И, ради Бога, держись подальше от воды. Уже просыпаются аллигаторы.