Похищенная (СИ)

Но сейчас, когда она лежит рядом. Такая расслабленная. Такая спокойная. Мне не хочется отводить от нее взгляд.

Ведьма и ангел в одном флаконе, черт ее побери!

Волосы разметались, щеки горят, а губы… Черт, губы сияют сумасшедшими яркими вишневыми пятнами. Такими, что пиздец, как трудно не наброситься и не сожрать . Ее. Всю. Напрочь. Целиком и полностью!

« Я не мог тебя потерять».

Реально, просто не мог, на хрен!

Еще тогда, после пуль, которые словил в живот, понял.

Провалился в темноту.

Ледяную. До дрожи во внутренностях. Обжигающую.

Первый раз, наверное, за всю жизнь так близко был у края. Прикоснулся к смерти.

Нет. Не так, когда стреляют и твои кишки вылетаю с мясом. Не так, блядь, когда падает кто-то из друзей, а ты закрываешь ему глаза.

Я видел смерть. Я видел до хера ее форм и очертаний.

Но впервые. В той темноте, в которую я провалился, она, кажется, успела взять меня за руку и дыхнуть своим ледяным дыханием в лицо.

И эта девочка. Женщина. Эта дикая кошка.

Она, блядь.

Ее глаза вдруг стрельнули в меня из темноты.

Прямо внутрь. Так, что все на хрен под ребрами сжалось. И только после задрожало, застучало, понеслось.

Ударом. Гулким ударом сердца, что снова начал разгонять кровь на венам.

И я выныривал, хоть готов был остаться в этом холоде. В этой темноте.

Выныривал, уже слыша хриплые крики и маты Алонсо.

Как из пропасти. Как из-под тонн слоев воды.

Выныривал, а ее лицо перед глазами. Оно мне, блядь, светилось. Будто звало за собой.

И потому не думал.

Как только смог подняться, сразу поехал на виллу. Забрать. Ее забрать.

Хрен знает, что мог бы сказать себе сейчас.

Что не хотел в случае нападения на дом потерять свою заложницу? Или просто пожалел девочку, которая реально практически случайно попала в эти жернова? Ведь, если бы ее застали на вилле и пристрелили, ее вины в этом бы не было…

Но нет.

Все, что я бы ни придумал сейчас, все это будет неправдой.

А есть только одна.

Первой мыслью была эта дикая кошка. Алиса. Кажется, ее ведьмачьи черные омуты - глаза так и стояли передо мной, когда пришел в себя. Застилала даже лицо Алонсо.

И без мыслей. Без логики и пояснений. Я просто приехал за ней.

Чтобы взять с собой. Чтобы она была рядом.

И если была в этом хотя бы одна-единственная мысль, то да. Я. Не могу. Ее. Потерять.

Прижимаюсь к горячему, до одури разгоряченному под моими руками телу.

– Блядь, кошка, – хрипло вырывается само из сжатых зубов.

Никогда.

Никогда я не чувствовал такой дикой страсти.

Такого голода по женщине.

И не в том дело, что остался неудовлетворен.

Нет.

Мне хочется вжиматься.

Пожирать ее. Снова с нова.

Эти искусанные губы, изнеможденные от ласк. Снова накрывать своими губами. Пожирать ее . Выпивать. Каждый вдох.

Впиваться в расплавленную кожу. В это тело, что будто воск сейчас под моим. И кажется, что я реально просто впечатываюсь в нее. Врезаюсь, а она сама оставляет на мне какие-то бешенные вмятины.

Глава 58

Медленно, так медленно, что даже стону, запрокинув голову, провожу по животу вниз. Она дрожит. Мать его , как же она дрожит под моими руками!

– Gata, – вырывается с хрипом из горла, когда осторожно раздвигаю складки и резко опускаю пальцы внутрь.

Блядь.

Она тут же окликается.

Дрожью внутри. Такой, что ошпаривает меня на хрен. Оставляет без кожи.

Судорожно сжимает мой палец до одури дрожащими стенками и снова извивается в оргазме.

А я смотрю.

Жадно. Как голодный. Как повернутый на первой в жизни женщине смотрю, как она кончает под моими руками.

И жру. Жру каждый укус ее губ. Ее закатившиеся глаза, что резко распахиваются и тут же закрываются снова.

Я жру каждую черточку на ее лице. Перекошенном, искаженным оргазмом, и, блядь, это самое прекрасное, что я видел в жизни.

– Я. Не могу. Тебя. Потерять, – шепчу в ее губы, слизывая с них капли ее дикой страсти. Вт такой. Даже во сне.

И блядь.

Ее хочется баюкать.

Подхватить на руки, как ребенка и расчесывать пальцами длинные вьющиеся волосы.

Зацеловывать губы. Теперь успокаивая. Нежно. Хочется что-то шептать и видеть, как она улыбается. Стирать пальцами ее горящий румянец со щек. Стирать и снова рисовать его на ее лице новой и новой страстью.

И оставить здесь. Спрятать на хрен от всего мира. От всех.

Чтобы никто даже взглядом единственным, поганым не проскользил по моей девочке. Потому что. Потому что она моя!

* * *

Хмурюсь, понимая, что даже не заметил, как провалился в сон.

Со мной еще ни разу. Никогда такого не бывало.

Не при моей жизни. Я привык спать одним глазом. Всегда контролируя свой сон. И каждый шорох вокруг.

Но ведьма. Дикая, сумасшедшая, ненормальная во всех смыслах ведьма меня таки заколдовала.

Вырубила.

И, блядь.

Как же сладостно мне просыпаться, прижимая к себе ее все еще разгоряченное тело!

– Ал?

А глаза дикой кошки уже распахнуты. И смотрят на меня.

Прямо, блядь, внутрь. Прямо под ребра.

– Что, gata?

Зарываюсь лицом в ее волосы.

Этот одуренный аромат. Блядь, он прошибает меня насквозь.

– Ты сказал. Вчера. Что не мог меня потерять.