Похищенное дело. Распутин

В «деле» было отмечено: пока Распутин пребывал в Петербурге, Тобольскому епископу сообщили сведения, касавшиеся таинственного периода его странствий. По этим «собранным и проверенным… сведениям… названный крестьянин из своей жизни на заводах Пермской губернии вынес знакомство с учением ереси хлыстовской и ее главарями». Затем, «проживая в Петербурге, приобрел себе последовательниц, которые, по возвращении Распутина в слободу Покровскую, неоднократно приезжали к нему и подолгу жили в его доме». Также отмечалось, что «письма его последовательниц Х. Берладской… О. Лохтиной и З. Манчтет говорят… об особом учении Распутина», что эти последовательницы «водят Распутина под руки и… на глазах у всех он их часто обнимает, целует и ласкает… В верхнем этаже новоприобретенного Распутиным большого дома поздними вечерами бывают особенные молитвенные собрания… на этих собраниях он надевает полумонашеский черный подрясник и золотой наперсный крест… собрания эти иногда заканчиваются поздно и, по слухам, в бане при прежнем доме Распутина совершался „свальный грех“… Между жителями слободы Покровской ходят слухи, что Распутин учит хлыстовству…»

Кто стоял за этим «делом», понять нетрудно. У Милицы, благодаря ее могуществу при дворе, были прочные связи в Синоде. И она, хорошо знавшая мистические учения, давно поняла тайну удивительного мужика. И это ее раздраженный голос слышен в обвинительном заключении, где говорится о «самомнении и сатанинской гордости» Распутина, о том, что он посмел принять на себя образ «необыкновенного наставника, молитвенника, советника и утешителя», что он, «человек малообразованный», решился «рассказывать о своих посещениях дворцов великих князей и других высокопоставленных особ…»

На следствии Распутин конечно же отрицал свое хлыстовство. Отрицал и хождение в баню с женщинами, то есть то, что впоследствии будет признавать в Петербурге, о чем будет рассказывать знакомым. И «дамочки» за него стояли горой – и Берладская, и Лаптинская, и Лохтина, и находившиеся у Распутина в услужении Евдокия и Екатерина Печеркины ничего, кроме восторженных отзывов о высокой нравственности «отца Григория», следствию не дали. На вопрос инспектора о поцелуях Распутина Лаптинская важно объяснила тобольским провинциалам: «Это обыкновенное явление в интеллигентном кругу…»

Но все это было лишь началом. Приехавший в Покровское инспектор Тобольской Духовной семинарии Д. Березкин в отзыве о ведении «дела» отметил, что следствие произведено «лицами, малосведущими в хлыстовстве», что обыскан был лишь жилой двухэтажный дом Распутина, хотя известно, что место, где происходят радения, «никогда не помещается в жилых помещениях… а всегда устраивается на задворках – в банях, в сараях, в подклетях… и даже в подземельях (он имел в виду ту самую таинственную „моленную под полом конюшни“ в старом распутинском доме. – Э. Р.)… Не описаны картины и иконы, найденные в доме, между тем в них обычно кроется разгадка ереси…» и так далее. После чего Тобольский епископ Антоний постановил произвести доследование по «делу», поручив его опытному противосектантскому миссионеру.

Распутин был перепуган, вмиг превратился в бесправного, забитого крестьянина. Но Лохтина оценила ситуацию. Она поняла, что столь мощное давление могло быть организовано только кем-то очень могущественным – из столицы. И только из столицы его можно теперь остановить…

Лохтина спешно выезжает в Петербург. И вскоре… следствие было прекращено, несмотря на недавнее распоряжение Антония. Чье-то очень высокое вмешательство навсегда похоронило в недрах Синода епископское расследование.

Так Милица сделала роковую ошибку. Она решила использовать ситуацию, чтобы поставить на место мужика, она была уверена, что расследование по «делу о хлыстовстве» скомпрометирует Распутина, закроет ему дорогу во дворец. Но она ошиблась, ибо не могла представить себе степень его влияния на Семью.

Переворот во дворце

Конечно же Аликс легко вычислила, кто стоял за кулисами следствия, кто пытался отнять у нее «Божьего человека». И уже вскоре, судя по показаниям Феофана, «испортились добрые отношения между Милицей и Анастасией Николаевной, Петром и Николаем Николаевичем и царской семьей… Об этом мне проговорился сам Распутин. Из его нескольких фраз я заключил, что Распутин внушил мысль бывшему императору, будто они слишком влияют на государственные дела и задевают самостоятельность императора».

Прихвастнул мужик – хотел показать свою силу… На самом деле эта мысль всецело завладела царицей, как только та разлюбила прежнюю подругу. Аликс и в нелюбви – цельная натура. Разлюбить – так пылко, яростно… И Распутин тотчас понял новое настроение «мамы» («мама» и «папа» – так он теперь звал этих мистических родителей, отца и мать Русской земли). Понял он и свою задачу – постоянно внушать эту мысль «мамы» – «папе», ибо Ники очень трудно менял привязанности и, как справедливо отмечала Вырубова, «продолжал верить великому князю Николаю Николаевичу».