Похищенное дело. Распутин

«За столом у кипящего самовара, который, кажется, вообще не сходит со стола… сидела размякшая Акилина в своем сером платье сестры милосердия (она работает в царском госпитале), а рядом с нею приютилась Муня, с кротким обожанием смотревшая на Распутина, притиснувшего меня в угол дивана. Позвонили. Муня пошла открывать… Пришла княгиня Шаховская – высокая полная брюнетка с медлительными движениями, ленивыми и манящими. Она была также в платье сестры милосердия, работала в госпитале Царского Села… „Так устала, только и думаю, как бы поспать, а к тебе, видишь, приехала“. – „Ну, смотри-ка у меня, – сказал Распутин. – Знаешь, как сладка, ух ты, моя лакомка…“ Он гладил ее по груди, залезая под воротник… Сжимая ее колено, он добавил, щурясь: „А знаешь… где дух?… Ты думаешь, он здесь? – он указал на сердце, – а он здесь!“ – и Распутин быстро и незаметно поднял и опустил подол ее платья… „Ох, трудно с вами!.. Смотри ты у меня, святоша, – он погрозился, – а то… задушу, вот те крест!“… „Я сейчас домой поеду, – кладя голову на плечо Распутина, сказала, ласкаясь, Шаховская. – Ванну возьму и спать“… „Отец, ну не сердись… – умильно просила Шаховская, подставляя лицо для поцелуя. – Ты ведь знаешь, отец!“ – „Ну, ну, лакомка, – благодушно отозвался Распутин, тиская ее грудь. – Захотела…“ Это всегда меня удивляет в странном обиходе Распутина… Почему здесь все можно и ничего не стыдно?… Или здесь все по-иному? Конечно, нигде не увидишь того, что здесь, в этой пустой столовой… где… изнеженные аристократки… ждут ласк грязноватого пожилого мужика… ждут покорно очереди, не сердясь и не ревнуя…»

Описала Жуковская и крохотную комнатку с разбитым диваном:

«Кожа на диване вся истерлась, а спинка отломана и приставлена. „Ну садись, садись“. Распутин, обнимая, подпихивая и напирая сзади, налег на спинку дивана, и она отвалилась. Вырвавшись от него, я сказала, глядя на сломанный диван: „Нехорошо… хоть бы столяра, что ли, позвали“. Он всполошился. „Да она от этого самого развалилась, – забормотал он, поднимая одной рукой тяжелую спинку и ставя ее на место. – Это все сестрица из Симбирска… как только здесь ночует, так обязательно развалит… чистый леший…“».

Тяжелые телеса крестьянки, занимавшей его иногда по ночам, и многие иные испытания – днем и ночью – доконали несчастный диван.

Но кто же были они – те, кого принимало это многострадальное ложе?

Полиция продолжает описывать непрерывную охоту «отца Григория» за новыми женщинами: «03.11.15 года… Пришла неизвестная женщина, хлопочет о муже – прапорщике… Выйдя, начала рассказывать швейцарихе: „Распутин… мало слушал мою просьбу, стал хватать руками за лицо, потом за груди и говорит: „Поцелуй… я тебя полюбил“… потом написал какую-то записку и снова стал приставать… Этой записки не дал, сказал: „Приди завтра“. И еще она сказала: „К нему идти – надо дать задаток, какой он хочет, а я не могу…“».