Похищенное сердце

Тилло отдаленно напоминал ему Ньюлина — такой же мудрый и старый, настолько старый, что его возраст тоже не поддавался определению. Хотя тот никогда не выказывал магическую силу, равную той силе, которой обладал Ньюлин, тем не менее он был довольно проницателен и сведущ. Зная его несколько лет, Рис не раз убеждался в его правоте и поэтому охотно прислушивался к его советам. Если Тилло считал, что Ньюлин будет держать язык за зубами и никому не раскроет тайну менестреля Ривиуса, как бы это ни было странно, он готов был с ним согласиться, однако из осторожности опасался излишне доверять Ньюлину. Надо было действовать, и как можно быстрее.

Он взглянул в сторону Изольды и сразу натолкнулся на ее взгляд. Она тут же отвернулась, как делала всегда, как только ее глаза встречались с его глазами, а он в очередной раз почувствовал вожделение.

Было совершенно ясно: она хотела его, а он хотел ее. Но в отличие от него она не знала, что они враги. Потому он и мучился, не понимая, как у него могло вспыхнуть столь сильное чувство к ней, дочери его врага.

Но ничего, он справится, он все вынесет.

Однако с появлением Ньюлина над его головой нависла угроза разоблачения, следовало поторапливаться. Сегодня вечером они дадут представление, а затем ему надо будет найти Изольду и узнать, какой урок ей хочется получить. Он мог бы ее обучить как игре на гитаре, так и любовной. Все зависело от ее желания.

В его воображении возникло ее тело, нежная гладкая кожа, он стиснул зубы и замотал головой, стараясь прогнать наваждение. Ну почему он не может думать о смазливой служанке или о той конопатой дуре из прачечной, которая предложила помыть его и постирать его одежду?

Однако он полюбил дочь врага, более того, упорно добивался своей цели.

Когда он переспит с ней, когда захватит замок, ну что ж, тогда он расплатится сполна за все свои обиды и унижения.

Будь то поверженный на ристалище английский рыцарь или поверженная на постель английская дама, его главной наградой была радость победы, и жил он только ради того, чтобы одерживать верх.

Изольда Фицхью не станет исключением.

Глава 7

Изольда томилась возле очага главного пиршественного зала. Наивная простота! Ждать странствующего менестреля, Ривиуса. Бояться, что он пожалует, и еще больше опасаться, что он не придет.

Актеры сегодня постарались на славу, представление вышло веселее вчерашнего. Гремели тамбурин и барабан, пели лютня и гитара. Отдельные номера отличались непристойной грубостью, но именно это больше всего пришлось по вкусу зрителям. Осборн хохотал до слез, когда Лайнус, надев фартук и чепец и имитируя женский голос, бегал в страхе от Гэнди, который, изображая страсть, преследовал его. Внимание же Изольды прежде всего было приковано к Ривиусу, особенно тогда, когда он исполнял любовные песни под гитару. Страстным, звучным голосом он пел о губительной любви Париса к прекрасной Елене, о царе Давиде, потерявшем все из-за греховной страсти к Вирсавии, а также о Самсоне, древнееврейском богатыре, которого предала сладострастная Далила.

На фоне этих песен особенно смешно выглядело любовное представление, затеянное Гэнди и Лайнусом. Финал был не менее комичным: карлик Гэнди погибал в объятиях своей гигантской возлюбленной.

Все смеялись, кроме Изольды: ее огорчил подчеркнуто печальный финал как песен Ривиуса, так и грубоватого номера в исполнении Гэнди и Лайнуса. Неужели Ривиус считал женщин виной всех бедствий? Неужели он верил, что те приносят только несчастья, несмотря на шутливый тон его песен?

Итак, она ждала Ривиуса и от нечего делать прикидывала, насколько хорошо выглядит новая драпировка стен при свете свечей и ночных фонарей. Изольда обвела взглядом почти пустой зал. Трое слуг забавлялись игрой в кости. Гэнди показывал фокусы двум ребятишкам. Ньюлин и Тилло сидели напротив друг друга и о чем-то тихо беседовали.

Наконец появился Ривиус. Ее сердце тут же подпрыгнуло и забилось с удвоенной силой.

— Не хотите ли приступить к занятиям? — спросил он, прожигая ее насквозь молниями своих черных глаз.

Опять, в который раз, между ними возникла странная взаимно влекущая сила, что одновременно пугала и возбуждала Изольду. Она кивнула и отвела взгляд от его горящих, как уголья, глаз. В зале, кроме них, оставались лишь Ньюлин и Тилло.

— Я готов.

Ривиус предложил ей руку. Это был настоящий рыцарский жест, на который никак не мог быть способен странствующий менестрель. Только такая простодушная и наивная девушка, как Изольда, могла не замечать, что Ривиус ведет себя скорее как рыцарь, чем бродячий комедиант. Она наконец разглядела странность в его поведении, но не насторожилась, а, напротив, обрадовалась. Может, отец благосклоннее отнесется к ее выбору, когда увидит, как благородно держится Ривиус.