Похищенное сердце

Изольда с удивлением взглянула на Ньюлина. Он обращался вовсе не к ней, а к Тилли. Слова Ньюлина прозвучали едва ли не как признание в любви. Как ни тяжело было на душе у Изольды, она не смогла сдержать улыбки. Старый провидец признавался в любви! Ей было смешно и радостно: по крайней мере хоть двое людей обретут счастье в надвигающейся сумятице.

Похоже, что другим повезло гораздо меньше. На их долю не выпадет подобного везения.

— Не торопись с ответом, — шепнула Изольда Тилли. — Подумай хорошенько и не бойся. Можно многое выиграть или проиграть.

— Тот же самый совет я могу дать и тебе, дитя, — прошептала Тилли.

Но в ее голосе не было слышно иронии, напротив, когда ее выцветшие от старости глаза взглянули на Ньюлина, в них отразилось смущение. Хороший признак.

— Вы обе поступите очень мудро, если прислушаетесь к совету, который только что дали друг дружке, — усмехнулся Ньюлин. — Ступай, дитя. Кто знает, может, тебе удастся установить что-то наподобие мира.

Она окинула его пристальным взглядом. Неужели Ньюлин верил, что в предстоящей схватке она сумеет умерить пыл воинствующих сторон? Стоявший возле выхода Лайнус распахнул двери перед ней настежь. Снаружи на крыльце стоял мрачный Гэнди, завернувшись в теплое одеяло. Изольда остановилась рядом с ним, разыскивая взглядом Риса.

— Не по душе мне все это, — грустно обронил карлик.

— Мне тоже, — усмехнулась Изольда.

— Как он сможет сражаться? Ведь он ранен.

Изольда нахмурилась — что верно, то верно. Из-за раненой руки Рис не мог свободно владеть мечом. Маленький огонек надежды затеплился в ее душе. Может быть, все-таки удастся избежать столкновения? Увы, вряд ли. Слишком долго, можно сказать, всю жизнь Рис ждал этого дня. Ничто его не остановит, даже ее любовь.

Откуда-то издалека, из детства, донеслись слова незамысловатой народной песенки:

Валлийцы склонят головы тогда,

Когда скалы будут там, где была трава,

И луна почернеет, как спинка жука,

А зимой вместо холода будет жара.

Изольда поглубже запахнулась в плащ. Первые два предсказания уже сбылись. Двадцать лет тому назад на скалистом берегу, усыпанном цветами шиповника, начали воздвигать каменную крепость, получившую название Роузклифф. Спустя десять лет ясным днем стало темно, как ночью, испугавшиеся до смерти местные жители думали, что пришел конец света. Затмение спасло дядю Джаспера, а Рис потерпел тогда первую в жизни неудачу.

Но оставалось третье пророчество — жара зимой. Изольда задумалась: что же оно могло значить? Не растают ли снега согласно божественной воле — точно так же, как потемнело небо солнечным днем? Не спасет ли всемилостивый Бог Риса точно так же, как спас дядю? Изольда верила в предсказания, хотя не могла понять, как такое может случиться.

На душе у нее было тяжело. Рис был ранен, как он может сражаться? Всему виной была она, он пострадал, спасая ее. Может быть, поэтому Изольде хотелось защитить его не меньше, чем своих родных.

Она начала подниматься на стену по крутой каменной лесенке, как вдруг дорогу ей преградил мрачного вида валлийский воин.

— Ступай назад! Здесь женщинам нет места.

— Пропусти, — запротестовала она. — Мне надо поговорить с Рисом.

— Придется подождать, — ответил воин, но уже более миролюбивым тоном.

— Может, ты забыл, что я камень преткновения между отцом и Рисом? И торг будет вестись вокруг меня. Мне надо сказать Рису что-то очень важное, от этого будет зависеть его жизнь, а также и ваши.

Валлиец отвел глаза, и Изольда поняла, что в этом столкновении она взяла верх. Впрочем, перед ней стояла более трудная задача: отговорить отца и Риса от вооруженной борьбы. Хотя эта миссия казалась ей почти невыполнимой.

Она прошла мимо воина, тот не препятствовал, и поднялась на парапет стены. Сверху открывался чудесный вид. Окрестные земли были занесены белым пушистым ковром. Река темнела, окаймленная темными зарослями кустарника и камнями. Возле берегов образовался ледяной припой, но мороз еще не сковал речку прочным панцирем.

Она решительно зашагала в сторону башни с воротами, делая вид, что ее нисколько не волнует кучка воинов, столпившихся на смотровой площадке. Они бросали на нее взгляды, в которых смешались осторожность, подозрительность и злорадство. Она была их врагом, которого они надеялись победить. Но Изольду это нисколько не волновало, для нее имело значение лишь мнение одного Риса. При ее приближении валлийцы столпились в кучу, о чем-то ворчливо переговариваясь.

— Идешь посмотреть, как мы разобьем твоего отца? — рассмеялся один из них.

— Помаши им ручкой! Кто знает, когда им удастся забраться на эти стены, — злорадно пошутил другой.

— Пропустите ее! — раздался приказ Риса.

Он стоял, нагнувшись вперед и упираясь руками в парапет стены, и рассматривал группу всадников, столпившихся по другую сторону рва.

— Иди сюда, Изольда. Пусть отец и дядя увидят тебя.