Похищенные

– Так вот она, значит, какая, эта Эвелин Бейн, – донесся незнакомый голос из-за угла в коридоре полицейского участка.

Эвелин случайно услышала его, когда, освободившись наконец от копов, которые, выслушав профайл, забросали ее вопросами, шла к штабу КБРПД.

– Ты так отзывался о ней, что я ожидал увидеть ходячую катастрофу вместо профайлера. Но, по-моему, девица толковая.

– Толковая?!

Возмущение выразил Джек Баллок – тут уж Эвелин не могла ошибиться. Непонятно было только, почему он демонстрирует такую враждебность по отношению к ней. В последний раз, когда они общались дольше трех минут, ей было всего двенадцать.

– Не жди от нее ничего, кроме неприятностей, – пренебрежительно добавил Джек. – Но раз уж ее профайлу полностью соответствует один мой подозреваемый, почему мне нельзя его арестовать? Дай мне пару часов с ним наедине, и я гарантирую, что этот ублюдок подпишет признание…

– Эвелин! – окликнули со спины.

Девушка вздрогнула, а Джек тотчас замолчал.

Она обернулась. Оказалось, врасплох ее застал Томас, неслышно подошедший сзади. Выглядел он сейчас страшно усталым, едва держался на ногах.

– Что вы тут делаете, Эвелин?

– Шпионит, что же еще! – злобно сказал Джек, выйдя из-за угла и с неприязнью уставившись на нее.

Следом показался второй коп, называвший ее «толковой». Примерно одного возраста с Джеком, светловолосый, лысеющий, с обозначившимся брюшком и аккуратно выстриженной бородкой – правда, щеки за сутки уже успели обрасти щетиной.

Он вежливо протянул Эвелин руку:

– Меня зовут Ти-Джей Саттон, мэм. Пришел сюда на службу почти десять лет назад, уже после того, как вы уехали из города. – Он покосился на Джека и снова посмотрел ей в лицо. – Простите, что обсуждали вас вот так… Мы рады, что вы вернулись.

Эвелин пожала руку Ти-Джею и, не обращая внимания на насупленные брови Джека, спросила:

– Кто ваш подозреваемый?

– О нет, только не Уиггинс опять! – простонал Томас.

– Да, Уиггинс! – отрезал Джек. – Скажете, он вне подозрений, сэр?

– Ну разумеется, он под подозрением, – вздохнул шеф полиции. – Но вы уже допрашивали его вместе с агентом из КБРПД, и пока достаточно. Сначала нужно найти против него улики.

Эвелин переводила взгляд с одного на другого. На составление профайла у нее было всего три часа, и не хватило времени просмотреть список подозреваемых. Это была обычная практика в Бригаде поведенческого анализа – сначала работать над психологическим портретом преступника, а затем уже сверять его со списком полиции, иначе можно невольно исказить профайл. Эвелин как раз собиралась перейти к тем, кто у копов вызывает наибольшее подозрение.

– Кто такой Уиггинс? И каким образом он подходит под описание?

Фамилия показалась ей смутно знакомой, но человека она вспомнила, только когда Томас назвал его полное имя:

– Уолтер Уиггинс.

В памяти возник смутный образ молодого лопоухого парня с растрепанными русыми волосами, падавшими на лоб.

– Но он ведь восемнадцать лет назад был тинейджером…

– Ему было двадцать, – возразил Джек.

– Все равно слишком молод, – покачала головой Эвелин. – В чем соответствие профайлу?

– Он очень любит детишек, – скривился Джек.

Эвелин нахмурилась:

– Уиггинс замечен в домогательствах к детям?

– У него есть судимость за покушение на растление малолетних.

Эвелин сделалось дурно. Она знала, что педофильские наклонности преступника будут частью расследования, и, конечно, учла их при составлении профайла. В наши дни большинство похищений детей связаны с сексуальным насилием, так что она была готова это обсуждать. Но разговор о конкретном подозреваемом с конкретным криминальным прошлым внезапно выбил ее из колеи.

«Не думай о Касси», – велела она себе, только это совсем не помогло. Эвелин годами пыталась смириться с тем, что Касси мертва, однако старательно гнала от себя мысли о том, что с ней могло произойти перед смертью.

Копы смотрели выжидающе, и ей пришлось нарушить молчание:

– Расскажите подробнее об Уиггинсе.

– Закончив здесь колледж, он переехал в Вашингтон, – заговорил Томас, – нашел работу в крупной лоббистской фирме. По материалам дела, переданного в суд, подрабатывал также волонтером в местной церкви, нянькой во всех окрестных домах, и соседи к нему неплохо относились до тех пор, пока его не арестовали за приставания к ребенку.

– После этого он вернулся сюда?

– Да. Когда соседи взяли за правило бить окна в его машине бейсбольными битами, Уиггинс рассудил, что в Роуз-Бей ему будет безопаснее. Он вернулся к родителям и с тех пор живет с ними. Вернее, теперь только с отцом – мать умерла в прошлом году. А отец совсем плох. Местные жители уже много лет пытаются выгнать Уолтера из города.

– Жаль, что нам это не удается, – проворчал Джек. – Без него тут всем станет лучше.

– Родители Уолтера всегда отстаивали его невиновность, – заметил Томас.

– Но суд признал его виновным, я правильно поняла? – уточнила Эвелин.