Похищенные

— Вот, её, говорит, вполне реально можно примондрячить куда-нибудь снаружи на корпус. Какова эффективность пехотного вооружения снаружи корабля… остаётся загадкой — коварно улыбнулась, давя прорывающийся из глубин души хохот — Но можно. А еще он понял принцип действия кислотометов, но так и не понял как их перезаряжать.

— Итого у нас на борту всего одна действительно боевая пукалка, с девятью зарядами, и еще одна мега пушка, которую можно воткнуть на корабль, где она станет супер, пупер, мега, маленькой зубочисткой.

— Угу. Но зато боезапас у этой зубочистки будет примерно вечен — Чак говорит, для генерации плазмы подойдет любой газ, а для энергосети корабля такая нагрузка не нагрузка.

— Еще бы. — буркнул я, вновь вернувшись к созерцанию космоса за переборкой. — А Лиз…

— Ты и сам знаешь… — отвернулась Аня прочь от меня, а конкретно вниз, найдя нечто интересное меж пальцев своих ног. — С тех пор как в поле её зрения попал тот кальян…

— Так я вечно замечаю падение давления в гидросистеме. — закончил за неё, поняв, что носки моих ботинок тоже вполне себе интересны для детального рассмотрения.

Хотя и не кальян это! Но жидкость из гидро системы реально в него попадает. И эту штуку, чокнутого инопланетного наркомана на борт притащил именно я. Правда я, как только отошел от дурмана, к неё больше ни разу не прикасался. Иные члены экипажа, даже Чак — тоже. А вот его подруга… для неё сладкий дурман инопланетной хреновины стал смыслом всей жизни. И, похоже есть только два варианта их разлучить — смерть и криокапсула.

Транквилизаторов, земных, у нас нет, инопланетные… не всегда работают. Мы её уже трижды вытаскивали из петли, при чем только однажды из-за неправильных расчетов снотворного. Рисковать еще раз ни кто не хочет, так что… для всех, её просто нет, есть лишь комнат, куда требуется иногда приносить пищу. Именно иногда — чертова наркотическая железка, помимо прочего, еще и частично кормит свою жертву, дабы ей не пришлось излишне часто отвлекаться.

Глава 29 Исповедь Чака (Внимание, есть маты!)

— Hi Lizi — сказал я на английском, заходя в каюту.

Лиз ответила мне радостным смехом, улыбкой, и невидящим взглядом. Впрочем, а меня ли вообще? Ведь она прошла совсем мимо меня, а уже через минуту смех повторился совсем не впопад, и девушка, закружившись в нелепом танце, упала на пол, и продолжила смеяться.

Встала на четвереньки, и, углядев на полу что-то интересное, принялась это ковырять.

— Лиз, я… — но девушка грубо оттолкнула меня, умудрившись на секунду зависнуть в воздухе без опоры, после чего упала лбом на пол и принялась безудержно ржать.

Её опять ломает. Она опять не в себе — пронеслось в моей голове, и я заметил мокрое пятно на брюках девушки. — Сейчас начнется эпилептический припадок, неконтролируемые выделения тела и…

— Бл, б, блехе… — вырвало девушку желчью, и она, уютненько устроившись на бочок, принялась ковырять собственную блювотину пальчиком, выводя неведомые узоры.

— Лиз, не…

— Отстань! Отвали! Уйди от меня! — начала брыкаться девушка, отпихивая меня всеми доступными конечностями, пачкая в блювотене все своё лицо — ПОШЕЛ В ЖОПУ ИДИОТ! Эхе, эхе… — начав кашлять, она резко соскочила с пола и ломанулась прочь от меня, до ближайшей стены, в которую влетела с размаху.

Отскочила как мячик, упала на пол, и принялась истерично хохотать, мелко-мелко трясясь. Однако стоило мне приблизится — начала убегать. Колотить кулачками в стены, орать, визжать и огрызаться все ми доступными способами.

Чтобы её переодеть, мне пришлось её связать, выслушивая очень подробный адрес, куда мне стоит при этом пойти. Что бы накормить… пришлось использовать капельницу — есть она отказалась на отрез. Можно было бы просто дать ей новую дозу — тогда бы она стала шёлковой, и послушной словно робот, но…

— Но, nо, но, nо… — проговорил я вслух на двух языках, глядя на извивающеюся в ремнях и орущею не своим голосом девушку.

Силы покинули моё тело, и я сам упал на пол. Слезы, крупными каплями навернулись на глаза, а лютая, нестерпимая всепоглощающая злоба, удавкой затянулась на шее.

— Так тебе и надо, вонючий мудак! — практически проворковала девушка, не переставая извиваться всем телом, кроме головы, что застыла, словно от тела отделенная, с сияющими самодовольством глазами, и улыбкой, подобно хищному оскалу смеющийся гиены.

Как же я вас всех ненавижу! Вас, всех! Всех! Всех!!! ВСЕХ!!!

И тебя, дуру проклятую! — я соскочил с пола и в одно движение оказался у привязанной к кушетке девушки. Моя рука, сама собой оказалась на её хрупкой шее. Одно движение, и… и я отскочил в сторону, глядя в полные хладнокровия глаза девушки.

— Слабак! Трус! Даун! — послышалась с кушетки, а я вновь оказался на полу.

Ненависть! Ненависть! Ненависть! К ней, к себе, к этим двум русским! Как же я их ненавижу! Каждый раз как вижу, каждый раз как…

— Что, завидно? — проворковала Лиза, поэротичнее выгибаясь.