Похищенные

Молокан понял его с полуслова и через тридцать секунд вырос возле него сжимая в руках ствол-дождь. Денис снял с головы каску, поправил краги на руках, затем подшлемник и кивнул своему старшему товарищу и наставнику, говорившему ему не раз и не два: — "Пока боёвка мокрая, ей никакой огонь не страшен, а чуть подсохла, всё, кранты. Сгоришь в одну минуту и похуже, чем в Праге, парень". Иван Петрович озорно улыбнулся и стал проливать боёвку, а Денис, подняв руки, не спеша поворачивался вокруг своей оси. Замачивался он не спеша и основательно, не обращая внимания на то, что вода была ледяная, да, ещё и тухлая. Кто-то в толке зевак крикнул:

- Генерала Карбышева репетирует!

Промокнув, как следует, Денис надел на голову каску и смело пошел в огонь, а Молокан, двинувшись за ним следом, так отрегулировал распыление, чтобы создать над ним и перед ним водно-капельную завесу от огня. Вода коснулась и пожарных в теплоизолирующих костюмах, но от них она отскакивала, как от раскалённой сковородки. Подойдя к ствольщику, Денис крикнул:

- Отдай ствол! Выходите отсюда, я сам справлюсь. — После чего, взяв тугой рукав со стволом, как баба коромысло, истошно заорал — Дать воду на полную мощность!

Полная мощность означала уже не восемь, а десять атмосфер и человека при таком давлении рукав литер «А» просто отрывал от земли и мотал, как щенок тапок. Если он не был в руках опытного пожарного такого богатырского телосложения, как у Дениса. Тугая, прошивающая всё насквозь, струя воды ударила в полыхающие стеллажи и принялась отшвыривать их от Дениса, расчищая ему путь вперёд, к очагу того бело-голубого пламени, которое поддерживало максимальную температуру пожара. Справа, слева и над головой у него всё горело, но крыша ещё держалась, хотя и сильно прогнулась, и падать ему на голову, похоже, не собиралась. Отбросив в стороны ещё несколько стеллажей, Денис даже зажмурился, увидев клокочущую полусферу огня. Он и представить себе не мог, что же за дрянь там горела и всё никак не могла выгореть, а от ней моментально всё высыхало и вспыхивало снова с чуть ли не удвоенной силой.

Словно рыцарь в бурых латах со сверкающим шлемом на голове, украшенном гребнем, он направил своё водяное копьё в самый центр бело-голубой, истекающей непереносимым жаром полусферы диаметром метров в пять. Тотчас ему в уши ударил оглушительный, душераздирающий треск. Денис тушил пожары не первый день и с ним случалось всякое. Однажды он на полном ходу, с разбегу, врезался в водопроводную трубу диаметром в три четверти дюйма и согнул её под углом в сорок пять градусов. Мужики специально её потом отрезали труборезом и она долго висела в кубрике, пока её не забрал в комнату инструктажа Дед Фомин. Доводилось ему тушить и громадный трансформатор под напряжением, а однажды они со Славкой потушили возгорание в механическом цеху без помощи пожарного автомобиля, примчавшись туда с головкой пожарного гидранта и тремя рукавами, и, всё тик-ток, подавили пожар в зародыше, но ничего подобного, с чем столкнулся сейчас, он ещё не видел.

Странное дело, но эта дрянь, похоже, мгновенно разлагала воду на кислород и водород, а потому гаснуть не желала, но Денис, не смотря ни на что, не собирался сдаваться. Молокан стоял позади него чуть ли не в десяти шагах и держал перед ним вводно-капельную завесу с точностью кремлёвских курантов. Володя Азаров, тоже из стариков, прикрывал точно таким же дождём Ваника, а позади них истошно матерился Кристаллинский, допытываясь у военпреда, какую хрень тот приволок на склад, уж, не термит ли? Тот клялся и божился, что это не термит, хотя горит очень похоже и имеет температуру горения за полторы тысячи градусов. Ну, это Денис, стоявший шагах в тридцати от очага горения, сообразил гораздо раньше него.

Положение спас Славка. Пока руководитель тушения пожара был в рядах зрителей, он подогнал городскую АЦ-40 к нужному месту, собрал все жесткие водозаборные рукава, проложил мощную линию подачи воды, пробил киркой небольшую дыру в стене, а потом врезал по ней с лафетного ствола, как из пушки. В два таких ствола Денис и он быстро зачернили бело-голубое, ослепительно яркое пятно и свет на складе померк. Всё остальное уже было делом техники и хотя основная работа была сделана, валандаться им пришлось до двух часов дня. Наконец пожар был потушен полностью и начальство занялось составлением актов, а Денис отправился в душевую, чтобы смыть с себя грязь и копоть, которой он пропитался до самых пяток.