Похищенные

Теперь Ру на ходу распутывала прядь, украдкой поглядывая на Эмбер и надеясь, что она ничего не замечает. Да уж, Лили умела действовать на нервы, хотя, надо признать, для малявки она была вполне себе ничего, и в любом случае, как говорила мама, теперь они втроем были против всего мира.

– Долго еще? – проныла Лили, требуя внимания сестры.

– Мы почти пришли. – Ру отпустила сестру и подтянула сползающие плавки. Вечно они врезались в попу. Лили спросила, сразу их надеть или положить с собой в сумку, и Ру сказала, что лучше надеть сразу. Только бы не оказалось, что наоборот! – Кажется, он за теми деревьями.

– Да! – Эмбер радостно закивала, продолжая подпрыгивать.

Хлоп-хлоп. Хлоп-хлоп.

Ручей, который Эмбер называла речкой, находился на той стороне извилистой улицы Вязов, где она жила. Эта сторона казалась другой: дома огромные и чистые, лужайки аккуратные, как поле для гольфа. Район напротив, где жили Ру, Лили и их мама, тоже казался неплохим, но дома там были старыми, хоть и большими. Дом Ру и Лили построил их дедушка и завещал маме. Денег, чтобы его содержать, было не так уж много, но за ту же цену в городе можно было снять лишь паршивую конуру.

По крайней мере, так сказала мама Ру.

– Место для купания вон там, – Эмбер указала вперед и повела их к канаве, обозначавшей самый конец улицы Вязов. Или начало. Ру предположила, что это зависит от того, где стоять.

Все трое прошли по пыльной траве несколько шагов и, не говоря ни слова, вышли к опушке леса. Темно-зеленые тесно переплетенные листья навеса обещали прохладную тень, и Ру показалось, что она слышит впереди музыку воды.

И все же что-то ее пугало.

Хотя она плавилась от жары, ей не хотелось входить в этот мрачный лес.

Она повернулась. Позади них была сцена настолько совершенная, что казалась вырванной из фильма: огромные роскошные дома, припаркованные на подъездных дорожках блестящие машины без вмятин и следов ржавчины, стройная, как шеренга охранников, линия новых коричневых телефонных столбов, уходившая так далеко, что Ру казалось, будто она может зажать пальцами верхушки самых дальних.

Где-то залаяла собака.

Ру повернулась к голодной пасти леса. Через него, подобно языку, проходила узкая тропа. Девочки словно стояли на острой грани: слишком яркий, слишком знакомый мир остался позади, а впереди начиналась неизвестная сказка. Ру вспомнила историю о человеке-резинке, который бродит в этом лесу, и вздрогнула, несмотря на жару. Мама всегда говорила, что это лишь глупые россказни, но здесь, на опушке леса, подобное казалось очень, очень возможным.

Видимо, это почувствовала и Эмбер. Почувствовала – потому что она тоже застыла на месте, глядя на густой лес. Тропа манила их выйти из-под палящего солнца в прохладу, но девочки не тронулись с места. Наконец Лили привела их в чувство, бросив яблоко и взяв обеих за руки:

– Кто последний, тот тухлое яйцо!

Ее жизнерадостность разрушила темные чары. Эмбер и Ру переглянулись поверх ее головы, улыбнулись и наконец рискнули пересечь границу леса.

Ощутить прохладу обнаженной кожей было восхитительно, как открыть гигантскую дверцу холодильника. Она слышала, как дети, в основном мальчики, рассказывали, что на Призрачном ручье есть специальное место для купания, что над ним висят старые качели из покрышек, что можно бросать камни в кристально чистую воду ручья так глубоко, что рыба взлетит. Но раньше Ру никто никогда туда не приглашал, и она даже не знала толком, где находится ручей.

А вот Эмбер знала.

По крайней мере, она так сказала. И теперь уверенно шла вперед.

Втроем идти по утоптанной тропе было трудно, и Ру пришлось отпустить Лили, когда деревья столпились уж слишком близко. Ру отставала, пока тропа не расширилась снова, а потом вновь пошла рядом с Лили и взяла ее за руку, радуясь, что надела кроссовки, а не сандалии, и упавшие ветки не поцарапают ее нежные ноги. Следовать за Эмбер и Лили было бы проще, но Ру поняла, что не хочет, чтобы они были впереди одни. Наверное, подумала она, все дело в прохладе, которая после палящего солнца кажется тревожной.

Или, может быть, в абсолютной тишине как будто входишь в пустую церковь, а не в живой лес. Разве здесь не должны кричать и носиться другие дети, играющие в ручье? Например, Джейкоб Питерс? Этот Джейкоб в последний день третьего класса пригласил ее на кадриль, и все заохали и зачмокали губами. Ру ужасно разозлилась, но танцевать с ним ей понравилось. Плавать, наверное, понравилось бы тоже, особенно если она сможет продемонстрировать, как хорошо прыгает с качелей.

Сжимая в руке маленькую потную ладошку Лили и жалея, что на ней дурацкий слитный купальник, в котором она похожа на оранжевый дорожный конус, Ру не заметила, как перед ней выросло еще одно дерево с толстым и грубым стволом. Она едва не врезалась прямо в него.