Похищенный

На церемонии присутствовало немного людей. Они зарегистрировали брак в первый день нового года. После церемонии судья, старый друг Малкольма, приехал к нему домой. На торжество были приглашены еще пятеро друзей Малкольма. У Мариэллы не осталось друзей в Нью-Йорке. Единственными ее знакомыми были женщины, с которыми она вместе работала. Но теперь они уже никак не могли быть ее подругами. Счастливый конец сказки о Золушке не растрогал их. Каждая из них мечтала, чтобы ей улыбнулась судьба, а Мариэлле повезло больше. Впрочем, им-то Малкольм был нужен совсем по другим причинам. Они хотели денег, Мариэлла искала защиты.

К свадьбе был заказан атласный бежевый костюм и такого же цвета шляпа. Никогда Мариэлла не была так красива, как в день свадьбы. Ее густые каштановые волосы были собраны в тяжелый узел, ее прекрасные голубые глаза светились радостью и волнением. Когда судья объявил их мужем и женой, Мариэлла заплакала, и весь день она не отходила от Малкольма, как будто боялась, что стоит ей отойти, как злой дух разлучит их.

Они провели медовый месяц на небольшом острове в Карибском море неподалеку от Антигуа. Остров был частным владением одного друга Малкольма, там имелся роскошный дом, яхта и целая армия вышколенных слуг. Там молодоженам было хорошо, и Мариэлла почувствовала, что ее привязанность к Малкольму становится глубже и прочнее. Его постоянное внимание трогало ее настолько, что она не могла выразить этого словами. А он обращался с ней мудро и бережно. Он страстно мечтал о ребенке, но никогда не позволял себе открыто выражать нетерпение. В течение всего медового месяца он изучал ее, искал способы доставить ей удовольствие. Он был опытен, и ей нравилось ложиться с ним в постель, но для обоих не составляло секрета отсутствие чего-то существенного в их отношениях. Тем не менее им было хорошо вместе.

Прожив на острове три недели, они вернулись в Нью-Йорк, и Мариэлла уверенно переступила порог его дома, вошла в его дом той легкой походкой, которую, казалось, утратила навсегда. Но дома реальная жизнь вступала в свои права. И в этой жизни для Мариэллы было немало сложностей. Ей предстояло жить в его доме, постоянно общаться с его друзьями, его прислугой, исполнять его желания. Почти все слуги считали ее удачливой охотницей за богатством и обращались с ней как с нежеланной гостьей. Они знали, что совсем недавно она была всего-навсего помощницей его секретарши, и это подогревало их ненависть. На ее распоряжения не обращали внимания, над ее приказами смеялись за ее спиной, ее личные вещи исчезали или портились, разумеется «случайно», а когда она наконец решилась обратить на это внимание Малкольма, он отнесся к ее жалобам настолько благодушно, что она расстроилась еще больше. Он сказал, что надо дать «его людям» время, и они привыкнут к ней, а потом и полюбят ее не меньше, чем любит он сам.

Вернувшись в Нью-Йорк, Малкольм вплотную занялся делами. Большую часть времени он проводил на работе, следовательно, вел свою жизнь, и Мариэлла сразу оказалась страшно одинока. Малкольму по-прежнему нравилось появляться с ней в обществе, он был по-прежнему добр к ней, но ей стало вполне ясно, что она не станет его неразлучной спутницей. Даже спальня у нее была отдельная — Малкольм объяснил, что ему нередко случается засиживаться допоздна, читать бумаги, звонить по телефону в Европу, и в таких случаях ему необходимо уединение, и к тому же он не хотел бы мешать ей отдыхать. Она предложила ему перенести кабинет в соседнюю с общей спальней комнату, но он твердо стоял на том, что перемен в доме не будет. Так и вышло. В жизненном укладе Малкольма после женитьбы не изменилось ничего, разве что они стали появляться в обществе вдвоем чуть чаще. И несмотря на его неизменную доброту, она то и дело ощущала, что она по-прежнему — не более чем часть персонала его фирмы.