Похищенный

Хоть убей меня, я никак не мог набраться храбрости и обратиться с вопросом к кому-нибудь из этих почтенных граждан: мне стыдно было заговорить с ними в таких грязных отрепьях. Если бы я спросил, где находится дом мистера Ранкэйлора, они, вероятно, расхохотались бы мне в лицо. Итак, я то ходил взад и вперед по улице, то спускался к гавани, точно собака, потерявшая хозяина. По временам меня охватывало отчаяние, и странное чувство грызло мое сердце. Наконец настал уже день. Было около девяти часов утра. Я устал от своих странствий и случайно остановился против очень хорошего дома, обращенного красивыми, чистыми окнами к берегу. На подоконниках стояли цветы; стены были только что оштукатурены; охотничья собака зевала на ступеньках, словно давая понять, что она у себя дома. Я стоял и завидовал этому бессловесному скоту, когда дверь отворилась и из нее вышел краснощекий, добродушный господии с проницательными глазами, в густо напудренном парике и в очках. У меня был такой несчастный вид, что никто на меня не обращал внимания; он же раза два взглянул на меня. Казалось, этот джентльмен был поражен моей жалкой внешностью и, прямо подойдя ко мне, спросил, что мне здесь нужно.

Я ответил, что пришел в Куинзферри по делу, и, собравшись с духом, попросил его указать мне дом мистера Ранкэйлора.

– Это тот самый дом, из которого я только что вышел, – ответил он, – и, по довольно странной случайности, я сам мистер Ранкэйлор.

– В таком случае, сэр, – сказал я, – очень прошу вас переговорить со мной.

– Я не знаю вашего имени, – возразил он, – и даже вашего лица.

– Меня зовут Давид Бальфур, – отвечал я.

– Давид Бальфур! – повторил он, повысив голос, как бы с удивлением. – А откуда вы взялись, мистер Давид Бальфур? – спросил он, глядя мне довольно строго в глаза.

– Я побывал во многих странных местах, сэр, – сказал я, – но думаю, что лучше будет поговорить об этом в другой обстановке.

Он, казалось, некоторое время раздумывал, поглаживая рукой губу и поглядывая то на меня, то на мостовую.

– Да, – решил мистер Ранкэйлор, – это будет, без сомнения, самое лучшее.

И он повел меня с собою в дом, крикнул кому-то, кого я не видел, что будет занят все утро, и провел меня в маленькую пыльную комнату, заваленную книгами и документами. Тут он сел, пригласил и меня сесть, хотя, казалось, с некоторым сожалением перевел взгляд с чистого стула на мои грязные лохмотья.

– А теперь, – сказал он, – если у вас есть дело, то будьте кратки и поскорей добирайтесь до сути. Nec gemino bellum Trojanum orditur ab ovo [21] , – понимаете вы это? – сказал он, пристально глядя на меня.

– Я даже поступлю так, как говорит Гораций, сэр, – отвечал я, улыбаясь, – и прямо приведу вас in medias res [22] .

Он кивнул, по-видимому довольный, так как действительно его латинская цитата была приведена, чтобы испытать меня. Несмотря на то что я чувствовал себя немного ободренным, кровь прилила мне в лицо, когда я прибавил:

– У меня есть основание думать, что я имею права на поместье Шоос.

Он достал из ящика папку с бумагами и, открыв ее, положил перед собой.

– Дальше? – спросил он.

Но я выпустил свой заряд и теперь замолчал.

– Ну, ну, мистер Бальфур, – сказал он, – вам надо продолжать. Где вы родились?

– В Иссендине, сэр, – сказал я, – в тысяча семьсот тридцать четвертом году, двенадцатого марта.

Он, казалось, следил за моими показаниями по своей книге, но я не знал, что это значило.

– Ваш отец и мать? – спросил он.

– Моим отцом был Александр Бальфур, школьный учитель в Иссендине, – сказал я, – а мать – Грэс Питтароу… Мне кажется, она была родом из Ангуса.

– Есть у вас бумаги, удостоверяющие вашу личность? – спросил мистер Ранкэйлор.

– Нет, сэр, – сказал я, – но они на руках у мистера Кемпбелла, священника, и могут быть во всякое время представлены. Мистер Кемпбелл может удостоверить мою личность, и, кроме того, я не думаю, чтобы мой дядя вздумал отрекаться от меня.

– Вы имеете в виду мистера Эбенезера Бальфура? – спросил он.

– Да, его, – сказал я.

– И вы его видели? – спросил он.

– Я был принят в его собственном доме, – ответил я.

– Встречали вы когда-нибудь человека, но имени Хозизен? – спросил мистер Ранкэйлор.

– Я встретил его в наказание за мои грехи, вероятно, – сказал я, – потому что по его приказу и стараниями моего дяди меня похитили близ города, увезли в море, где я чуть не погиб при кораблекрушении и после сотни других бедствий попал сюда и теперь сижу перед вами в этих отрепьях.

– Вы говорите, что потерпели кораблекрушение, – продолжал Ранкэйлор. – Где это случилось?

– Около южного берега острова Малл, – сказал я. – Остров, на который я был выброшен, называется Эррейд.

– А, – сказал он, улыбаясь, – вы сильнее меня в географии. Должен вам сказать, что до сих пор все согласуется со сведениями, которые я получил раньше. Но вы говорите, что вас похитили. Как это понимать?