Похищенный, или приключения Дэвида Бэлфура

Ответа не было, но рыдания смолкли. Я долго еще стоял, стиснув руки; наконец от ночного холода меня пробрала дрожь, и я словно бы опомнился.

"Ты не можешь этим воспользоваться, Дэви, - сказал я себе. - Ложись-ка спать, будь разумен и постарайся уснуть. Завтра ты что-нибудь придумаешь".

ГЛАВА XXV

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДЖЕМСА МОРА

Поздно утром меня пробудил от беспокойного сна стук в дверь; я вскочил и, открыв ее, чуть не упал в обморок от нахлынувших на меня противоречивых и мучительных чувств: на пороге в грубом дорожном плаще и невообразимо большой шляпе с позументом стоял Джемс Мор.

Казалось, мне бы только радоваться, потому что этот человек явился как бы в ответ на мою молитву. Ведь я до изнеможения твердил себе, что нам с Катрионой необходимо расстаться, ломал себе голову, изыскивая к этому средство. И вот оно явилось само, но я ничуть не обрадовался. Нельзя не принять во внимание, что, хотя приход этого человека снимал с меня бремя заботы о будущем, настоящее показалось мне тем более мрачным и зловещим; и в первый миг я, очутившись перед ним в одном белье, отскочил, словно в меня выстрелили.

- Ну вот, - сказал он. - Я нашел вас, мистер Бэлфур. - И он протянул мне большую, красивую руку, а я снова подошел к двери, словно решился преградить ему путь, и не без колебания ответил на его рукопожатие. Просто удивительно, как наши пути сходятся, - продолжал он. - Я должен извиниться перед вами за бесцеремонное вторжение, так уж все получилось, потому что я положился на этого лицемера Престонгрэнджа. Мне стыдно признаться вам, что я поверил крючкотвору. - Он легкомысленно пожал плечами, будто заправский француз. - Но право же, этот человек умеет к себе расположить, - сказал он. - Итак, оказывается, вы благородно помогли моей дочери. Меня послали к вам, когда я стал ее разыскивать.

- Мне кажется, сэр, - с трудом выдавил я из себя, - нам необходимо объясниться.

- Что-нибудь неладно? - спросил он. - Мой доверенный мистер Спротт...

- Ради бога, говорите потише! - перебил я. - Она не должна ничего слышать, пока мы с вами не объяснимся.

- Разве она здесь? - вскричал Джемс.

- Вот за этой дверью, в соседней комнате, - ответил я.

- И вы живете с ней вдвоем? - спросил он.

- А кто еще стал бы жить с нами? - воскликнул я.

Справедливость требует признать, что он все-таки побледнел.

- Это довольно странно... - пробормотал Джемс, - довольно странное обстоятельство. Вы правы, нам надо объясниться.

С этими словами он прошел мимо меня, и надо сказать, в этот миг старый бродяга был исполнен достоинства. Только теперь он окинул взглядом мою комнату, и сам я увидел ее, так сказать, его глазами. Утреннее солнце освещало ее сквозь оконное стекло; здесь были только кровать, сундук, тазик для умывания, разбросанная в беспорядке одежда и холодный камин; без сомнения, комната выглядела неприютной и пустой, это было нищенское жилье, меньше всего подходившее для молодой леди. В тот же миг я вспомнил о нарядах, которые накупил для Катрионы, и подумал, что это соседство бедности и расточительства должно выглядеть прескверно.

Он поискал глазами, где бы сесть, и, не найдя ничего более подходящего, присел на край моей кровати, я закрыл дверь и поневоле вынужден был сесть рядом с ним. Чем бы ни кончился этот необычайный разговор, мы должны были постараться не разбудить Катриону; а для этого приходилось сидеть рядом и говорить вполголоса. Невозможно описать, какое зрелище мы с ним представляли: он был в плаще, далеко не лишнем в моей холодной комнате, я же дрожал в одном белье; он держался как судья, а я (не знаю уж, какой у меня был при этом вид) чувствовал себя словно перед Страшным судом.

- Ну? - сказал он.

- Ну... - начал я и запнулся, не зная, что еще сказать.

- Так вы говорите, она здесь? - спросил он с заметным нетерпением, и это меня ободрило.

- Да, она в этом доме, - сказал я, - и я знал, что это всякому покажется необычным. Но не забудьте, как необычна вся эта история с самого начала. Молодая леди очутилась на побережье Европы с двумя шиллингами и тремя полпенни. У нее был адрес этого Спротта в Гелвоэте. Вот вы назвали его своим доверенным. А я могу сказать только одно: он ничем ей не помог, а едва я упомянул ваше имя, начал браниться, и мне пришлось уплатить ему из своего кармана, чтобы он хотя бы взял на хранение ее вещи. Вы говорите о странных обстоятельствах, мистер Драммонд, если вам угодно, чтобы вас называли именно так. Вот обстоятельства, в которых очутилась ваша дочь, и я считаю, что подвергнуть ее такому испытанию было жестоко.

- Этого-то я как раз и не пойму, - сказал Джемс. - Моя дочь была вверена попечению почтенных людей, только я позабыл их фамилию.

- Джебби, - подсказал я. - Без сомнения, мистер Джебби должен был высадиться вместе с ней в Гелвоэне. Но он не сделал этого, мистер Драммонд, и мне кажется, вы должны благодарить бога, что я оказался там мог его заменить.

- С мистером Джебби я вскоре потолкую самым серьезным образом, - сказал он. - Что же касается вас, то, сдается мне, вы слишком молоды, чтобы занять его место.