Похищенный. Катриона

– Тебе ведь надо отлучиться всего на час, – сказал он. –

Наш друг Дэвид, надеюсь, любезно составит мне компанию, пока ты не вернешься.

Она сразу же повиновалась, не сказав ни слова. Не знаю, поняла ли она, что к чему, скорей всего нет; но я был очень доволен и сидел, собираясь с духом для предстоящего разговора.

Едва за Катрионой закрылась дверь, как Джемс откинулся на спинку стула и обратился ко мне с хорошо разыгранной непринужденностью. Только лицо выдало его: оно вдруг все заблестело капельками пота.

– Я рад случаю поговорить с вами наедине, – сказал он,

– потому что во время первого нашего разговора вы превратно истолковали некоторые мои слова, и я давно хотел вам все объяснить. Моя дочь выше подозрений. Вы тоже, и я готов со шпагой в руках доказать это всякому, кто посмеет оспаривать мои слова. Но, дорогой мой Дэвид, мир беспощаден – кому это лучше знать, как не мне, которого со дня смерти моего бедного отца, да упокоит бог его душу, обливают грязной клеветой. Что делать, нам с вами нельзя об этом забывать.

Он сокрушенно покачал головой, как проповедник на кафедре.

– В каком смысле, мистер Драммонд? – спросил я. – Я

буду вам весьма признателен, если вы выскажетесь прямо.

– Да, да, – воскликнул он со смехом, – это на вас похоже! И я восхищаюсь вами. Но высказаться прямо, мой достойный друг, иногда всего труднее. – Он налил себе вина. – Правда, мы с вами добрые друзья, и нам незачем долго рассусоливать. Вы, конечно, понимаете, что вся суть в моей дочери. Скажу сразу, у меня и в мыслях нет винить вас. Как еще могли вы поступить при столь несчастливом стечении обстоятельств? Право, вы сделали все возможное.

– Благодарю вас, – сказал я, настораживаясь еще больше.

– Кроме того, я изучил ваш нрав, – продолжал он. – У

вас недюжинные таланты. Вы, видимо, еще очень неопытны, но это не беда. Взвесив все, я рад вам сообщить, что выбрал второй из двух возможных путей.

– Боюсь, что я не слишком сообразителен, – сказал я. –

Какие же это пути?

Он поглядел на меня, грозно насупив брови, и закинул ногу на ногу.

– Право, сэр, – сказал он, – мне кажется, незачем объяснять это джентльмену в вашем положении: либо я должен перерезать вам глотку, либо придется вам жениться на моей дочери.

– Наконец-то вы соизволили высказаться ясно, – сказал я.

– А я полагаю, все было ясно с самого начала! – воскликнул он громким голосом. – Я любящий отец, мистер

Бэлфур, но, благодарение богу, человек терпеливый и осмотрительный. Многие отцы, сэр, немедленно отправили бы вас либо к алтарю, либо на тот свет. Только мое уважение к вам…

– Мистер Драммонд, – перебил я его, – если вы хоть сколько-нибудь меня уважаете, я попрошу вас говорить потише. Совершенно незачем орать на собеседника, который сидит рядом и внимательно вас слушает.

– Что ж, вы совершенно правы, – сказал он, сразу, переменив тон. – Простите, я взволнован, виной этому мои родительские чувства.

– Стало быть, – продолжал я, – поскольку первый путь я оставляю в стороне, хотя, быть может, и жалею, что вы его не избрали, вы обнадеживаете меня на тот случай, если я стану просить руки вашей дочери?

– Невозможно удачней выразить мою мысль, – сказал он. – Я уверен, мы с вами поладим.

– Это будет видно, – сказал я. – Но мне незачем скрывать, что я питаю самые нежные чувства к молодой особе, о которой вы говорите, и даже во сне не мечтал о большем счастье, чем жениться на ней.

– Я был в этом уверен, я не сомневался в вас, Дэвид! –

воскликнул он и простер ко мне руки.

Я отстранился.

– Вы слишком торопитесь, мистер Драммонд, – сказал я. – Необходимо поставить некоторые условия. И, кроме того, нас ждет затруднение, которое будет не так-то просто преодолеть. Я уже сказал вам, что, со своей стороны, был бы счастлив жениться на вашей дочери, но у меня есть веские основания полагать, что мисс Драммонд имеет причины не желать этого.

– Стоит ли думать о таких пустяках! – заявил он. – Об этом я сам позабочусь.

– Позволю себе напомнить вам, мистер Драммонд, –

сказал я, – что даже в разговоре со мной вы употребили несколько неучтивых выражений. Я не допущу, чтобы ваша грубость коснулась юной леди. Я сам буду говорить и решать за нас обоих. И прошу вас понять, что я не только не позволю навязать себе жену, но и ей – мужа.

Он глядел на меня с яростью, видимо, не знал, что делать.

– Таково мое решение, – заключил я. – Я буду счастлив обвенчаться с мисс Драммонд, если она того пожелает. Но если это хоть в малой мере противоречит ее воле, чего у меня есть причины опасаться, я никогда на ней не женюсь.

– Ну, ну, – сказал он, – все это пустяки. Как только она вернется, я ее порасспрошу и надеюсь успокоить вас…

Но я снова прервал его:

– Никакого вмешательства с вашей стороны, мистер

Драммонд, иначе я отказываюсь, и вам придется искать другого супруга для своей дочери, – сказал я. – Все сделаю я сам, и я же буду единственным судьей. Мне необходимо знать все доподлинно, причем никто не должен в это вмешиваться, и вы меньше всех.

– Клянусь честью, сэр! – воскликнул он. – Да кто вы такой, чтобы быть судьей?

– Жених, если не ошибаюсь, – сказал я.