Похищенный. Катриона

— В самое ближайшее время я побеседую с мистером Гебби,— сказал он.— А что до вас, то, по-моему, вам следовало бы подумать, что для подобных обязанностей вы слишком молоды.

— Но ведь речь шла не о выборе между мной и кем-нибудь еще! — воскликнул я.— Кроме меня, не было никого! Никто другой не вызвался проводить ее вместо меня, и должен признаться, не замечаю, чтобы вы были благодарны мне, хотя иначе она оказалась бы совсем одна в чужой стране.

— Прежде мне надо подробнее разобраться в том, чем я вам обязан,— ответил он.

— Ах так? А по-моему, это видно с первого взгляда,— сказал я.— Ваша дочь всеми покинута, брошена с двумя шиллингами в стране, языка которой не знает. Хорошенькое дельце, ничего не скажешь! Я назвал ее своей сестрой и заботился о ней так, как если бы это было правдой. Разумеется, мне пришлось пойти на кое-какие расходы, но, полагаю, о них не стоит упоминать. Они были необходимы для сохранения ее репутации, к которой я отношусь с величайшим уважением, и, по-моему, будет странно, если я начну петь ей хвалы ее отцу!

— Вы молоды...— начал он.

— Вы уже мне это говорили! — воскликнул я с жаром.

— Вы очень молоды,— повторил он,— иначе вы понимали бы, что означает подобный поступок.

— Вам легко говорить! — вскричал я.— Но что мне оставалось делать? Пожалуй, я мог бы нанять какую-нибудь честную бедную женщину и поселить ее с нами, но, право же, мне это пришло в голову только сейчас! Да и где бы я нашел ее тут — я, иностранец? И позвольте напомнить вам, мистер Драммонд, что платить ей мне пришлось бы из собственного кармана. В конце концов все сводится именно к этому: я должен был тратить деньги, не считая, из-за вашей небрежности. И ей есть только одно объяснение: вы не любите свою дочь и так скверно о ней заботились, что бросили ее на произвол судьбы.

— Тому, кто живет в стеклянном доме, не следует швыряться камнями, — сказал он.— Прежде кончим расследовать поведение мисс Драммонд, а уж потом будем судить ее отца.

— На такой крючок я не попадусь,— ответил я.— Поведение мисс Драммонд не может требовать никаких расследований, и уж ее отцу это должно быть известно лучше всех! Как и мое! Потрудитесь это запомнить. У вас есть только два выхода. Либо поблагодарить меня, как один благородный человек другого, и прекратить этот разговор. Либо (если вы настолько щепетильны, что вас ни в чем убедить невозможно) возместить мне мои расходы и покончить с делом.

Он помахал рукой, словно успокаивая меня.

— Ну-ну,— сказал он.— Вы слишком торопитесь, мистер Бальфур, слишком торопитесь! Хорошо, что я научился терпению. И мне кажется, вы забыли, что я еще не видел своей дочери.

После этих слов мне стало легче на душе — тем более, что я заметил, как изменилась его манера держаться, едва речь зашла о деньгах.

— Мне кажется, будет приличнее (прошу извинить мою бесцеремонность: я должен буду одеться в вашем присутствии), если я уйду и дам вам возможность встретиться наедине,— сказал я.

— Чего я вам не извиню! — воскликнул он и притом весьма учтиво.

Это мне понравилось еще больше и, натягивая чулки, я вспомнил, каким попрошайкой он себя показал в приемной Престонгрейнджа, а потому решил одержать, как мне казалось, окончательную победу.

— Если вы намереваетесь задержаться в Лейдене,— сказал я,— то располагайте этой комнатой, а я без труда подыщу себе другую. Это ведь будет много проще и избавит вас от хлопот с переездом.

— Вот что, сударь,— сказал он, выпятив грудь,— я не стыжусь бедности, в которую вверг себя, верно служа моему королю. Я не скрываю, что мои дела довольно запутаны и в настоящую минуту уехать отсюда мне было бы затруднительно.

— До того времени, когда вы снесетесь со своими друзьями,— сказал я,— не сделаете ли вы мне честь считать себя моим гостем.

— Сударь,— сказал он,— когда я слышу прямодушное приглашение, я отвечаю на него столь же прямодушно. Вашу руку, мистер Дэвид! Вы внушаете мне большое уважение и принадлежите к тем немногим, от кого джентльмен может принять одолжение без дальних объяснений. Я старый солдат,— продолжал он, оглядывая мою комнату довольно брезгливо,— и вам не следует опасаться, что я стану вам в тягость. Слишком часто я ел на траве у дороги, пил из канав и кровом мне служили дождевые тучи.

— Мне следует предупредить вас,— сказал я,— что завтрак нам обычно присылают в это время утра. С вашего разрешения я схожу без промедления в харчевню и распоряжусь, чтобы они добавили третий прибор и подождали бы час, так что вы успеете поговорить с дочерью наедине.

Мне почудилось, что при этих словах его ноздри затрепетали.

— Целый час? — переспросил он.— Это, пожалуй, лишнее. Полчаса, мистер Дэвид, или, скажем, двадцать минут. Мне этого вполне достаточно. И кстати,— добавил он, беря меня за отворот кафтана,— что вы пьете по утрам? Пиво или вино?

— По чести говоря, сударь,— ответил я,— пью я одну только чистую холодную воду.