Похищенный трон

Необстрелянная армия с неподготовленными командирами не выигрывает сражения с помощью дисциплины и маневров. Придется удовлетвориться отвагой, яростью и числом.

Рядом скакал Охос, его обрамленное пушком лицо светилось от возбуждения.

Охос вытащил меч и отсалютовал им Абиварду, чуть не отрезав при этом ухо соседу, чего он даже не заметил. Младший брат Рошнани сказал:

– Мы перебьем их всех и перейдем вброд реку их крови!

Такие строчки пели трубадуры, странствующие из крепости в крепость, надеясь силой своих слов заработать себе ужин. Взрослые мужчины, знающие, что такое война, улыбались, глядя на них, и наслаждались стихами, не воспринимая их всерьез. К сожалению, Охос не был взрослым, он был даже несколькими годами моложе Фрады. О полях сражений он знал только по песням трубадуров – до того, как хаморы начали свои набеги на его надел.

Тут Абивард перестал беспокоиться о судьбе своего юного зятя и начал беспокоиться за себя. Навстречу по плоской равнине двигалось войско Смердиса, приближаясь быстрее, чем Абивард считал возможным. Впереди реяло львиное знамя Макурана. Рядом с Абивардом Шарбараз пробормотал:

– Вот оно, проклятье гражданской войны: у обеих сторон один и тот же символ.

– Воистину, – подтвердил Абивард, хотя слова эти сейчас, в миг стремительно Приближающейся битвы, показались ему слишком философскими. – Что ж, если они сами не понимают, что поддерживают не того, придется им показать. Наступающие войска выглядели достаточно решительными. Абивард глубоко вдохнул и воинственно закричал:

– Шарбара-а-аз!

В одно мгновение этот клич подхватило все войско. Он утопил в какофонии ненависти все сигналы, которые пытались подавать командиры и музыканты.

Наконец-то знать северо-запада и их вассалы получили возможность поквитаться с человеком, который украл не только трон, но и их деньги – и отдал их варварам, убившим их родственников, но при этом не удержал этих варваров от набегов на их земли, как обещал.

Неизбежно навстречу понесся ответный клич: «Смердис!» И столь же неизбежно он прозвучал для Абиварда, который отнюдь не был беспристрастным наблюдателем, слабым и жалким. Он не понимал, как люди могут до сих пор жертвовать жизнью ради правителя, который оказался вором и лжецом.

Однако они поддерживали Смердиса как могли.Полетели стрелы; блистающей волной опустились наконечники копий. Абивард выбрал мишенью одного из воинов в противостоящей шеренге и пустил коня во весь опор. – Шарбараз! – вновь закричал он.

С оглушительным металлическим лязгом два войска сошлись. Абивард промахнулся – его мишень ушла в сторону, чтобы схлестнуться с кем-то еще. По щиту Абиварда скользнуло копье. Его удар отдался в руке до самого плеча. Если бы удар был прямым, он мог бы свалить его с коня.

Главное достоинство копейщика – сила, которую он может вложить в свой удар благодаря весу и скорости атакующего коня. Когда после первого удара инерция движения потерялась, бой превратился в свалку – каждый колол копьем, махал мечом, старался так направить коня, чтобы свалить с ног коня противника и его самого, а затем без труда добить.

Шарбараз сражался в самой гуще, орудуя обломком копья. Он ударил одного из противников по голове сбоку. Хотя на том был шлем, удар оглушил его. Шарбараз снова ударил его, на сей раз прямо в лицо. Залившись кровью, противник выпал из седла – если он остался жив после этих двух ударов, то все равно будет мгновенно затоптан. Шарбараз издал торжествующий крик.

Абивард попытался пробиться к своему монарху. Если законный Царь Царей падет, битва, даже победоносная, обернется окончательным поражением. Он уже пробовал отговорить Шарбараза сражаться в первых рядах – с тем же успехом можно было бы уговаривать луну не расти и не опадать в течение месяца.

С криком «Смердис!» воин в доспехах вклинился между Абивардом и Царем Царей. Должно быть, этот воин потерял свое копье, или оно оказалось разрубленным на мелкие и потому непригодные кусочки. Он рубанул по древку копья Абиварда своим мечом. Посыпались искры – меч со звоном ударился о железную пластину, приделанную к древку как раз на такой случай.

Абивард отвел копье назад и ткнул им. Противник увернулся и вновь ударил по копью. Теперь они сошлись вплотную. Абивард попытался ударить соперника в лицо заостренным шипом в центре щита. Спустя мгновений он мог считать себя счастливчиком, не получив такой же удар.

Он, как и сторонник Смердиса, ругался, уворачивался и наносил удары, пока кто-то – Абивард так и не узнал кто – не подсек коня противника. Когда конь с громким ржанием встал на дыбы, Абивард проткнул всадника копьем. Тот тоже заорал и продолжал кричать после того, как Абивард выдернул из него копье. Его агонизирующий крик был еле слышен среди криков торжества и ненависти, которые стеной висели над полем брани.