Похищенный

— Понимаешь, я бы звонила ей чаще, — жаловалась Эмма, — но однажды, когда мне было четыре годика, я попыталась взобраться к ней на колени, а она оттолкнула меня так сильно, что я упала и разбила лицо о камин. Вот, полюбуйся. — Она убрала волосы и наклонила голову, выставив подбородок в сторону Джоанны. — Шрам виден до сих пор. А теперь скажи мне, какая мать может так поступить со своим ребенком?

— Не тряси передо мной волосами. Я всего лишь предложила тебе звонить ей почаще, вот и все. — Джоанна уже видела шрам. Она утратила всякий интерес к разговору и, закрутив свои длинные светлые локоны узлом на затылке, с головой погрузилась в модный журнал.

* * *

Несколько раз после их первой встречи Эмма видела Оливера, обычно в пятницу по вечерам, в компании Барри и ребят из Сити. Бар «Синий виноград» как магнитом притягивал окрестную молодежь двадцати с небольшим лет. Здесь был высокий потолок, пол из темного дерева, много столиков. Угощение тоже было дешевым и вкусным: бифштекс и пирожки с начинкой, цыпленок под острым соусом, сосиски и картофельное пюре. Зато здесь отсутствовали столы для бильярда, что очень нравилось женщинам. Парни же любили бар за то, что заведение предлагало большой выбор настоящего эля. Эмма более не делала попыток сблизиться с Оливером, но втайне по-прежнему восторгалась им. Особенно тем, что он редко заговаривал с другими: просто стоял чуть в стороне, потягивая свою пинту «Спитфайра», иногда глядя поверх голов куда-то вдаль. Интересно, что бы это значило? О чем он думает, полуприкрыв сонные глаза, в то время как вокруг него надрывались собеседники, стараясь непременно быть услышанными? Тем не менее, несмотря на некоторую отчужденность, он всегда умудрялся оставаться в центре внимания группы самых крутых спутников. Как ему это удается? Казалось, он не предпринимал решительно никаких усилий, чтобы завоевать привязанность других людей; они просто всегда собирались именно вокруг него. В те вечера, когда он попадался ей на глаза, она чувствовала в животе приятное возбуждение. Тогда Эмма старалась выпрямить спину, становилась оживленной, часто смеялась и делала вид, что прекрасно проводит время. Впрочем, особого труда это ей не стоило, потому что одно только присутствие Оливера, казалось, превращало «Синий виноград» в самый уютный бар Лондона. Заведение становилось тем местом, куда стремились попасть все.

— Знаешь, а ведь он сирота, — как-то вечером поведала ей Джоанна. — Его родители погибли в автокатастрофе, когда ему исполнилось семь лет.

— О нет! — Эмма пришла в ужас. — Какой кошмар!

— Его отправили жить к тетке куда-то в деревню, но, насколько мне известно, они не ладили. Она выгнала его из дому, когда ему было пятнадцать.

— Бедный Оливер! — вздохнула Эмма. — Неудивительно, что он так зажат и неразговорчив.

— Да, — согласилась Джоанна. — Но это производит нужное впечатление, верно? К тому же ему нравится собственный образ.

— А я-то думала, что ты считаешь его своим другом.

— Оливер нормальный парень. Просто Барри рассказывал, что он тщательно репетирует эту свою меланхолию и отрешенность. Один наш знакомый жил с ним, так он говорит, что Оливер все время разглядывал себя в зеркале, поворачивая голову то так, то эдак, когда думал, что никто его не видит. Он обязательно прочитывает все нужные и правильные книги и всегда знает, где и что можно сказать. Честно говоря, я даже не знаю, можно ли назвать его глубокой натурой.

— М-м… — задумчиво протянула Эмма.

Проблема Джоанны заключалась в том, что после того, как она встретила Барри, ей перестали нравиться другие мужчины. Эмма же откровенно недолюбливала ее избранника, считая его ничтожеством. Он выглядел толстяком средних лет, хотя на самом деле ему исполнилось только двадцать шесть. Он родился и прожил всю жизнь в Уандсворте и уже успел отрастить пивной живот. Вдобавок он придерживался крайне консервативных взглядов относительно иммигрантов и матерей-одиночек. Карьера его развивалась вполне успешно, и он медленно, но уверенно поднимался на самый верх мира профессионалов в области информационных технологий. Барри уже приобрел собственную квартиру. А Джоанна мечтала выйти замуж.