Похитить императора

Только дважды в жизни Кромер проявил присущие ему жестокость и безнравственность. Первый раз это случилось в колледже, в Итоне. Будучи учеником младших классов, он неоднократно подвергался унижению со стороны старшеклассников. Но он сознавал, что придет день, когда и он получит власть глумиться над младшими. Традиции требовали переносить побои стоически. В душе он мог затаить обиду и даже злость, но не должен никому говорить об этом. И он молчал. Его терпение и осознанное восприятие порой незаслуженных надругательств и побоев были с лихвой вознаграждены позже. Уже учась в старших классах, он стал одним из лучших в колледже игроков в рэгби. Он играл за сборную команду учащихся «Херефордские парни» с таким бесстрашием и самоотдачей, что о нем стали рассказывать целые легенды. Это помогло ему стать во главе комитета учащихся колледжа.

Вот здесь и проявились затаенные в глубинах его характера злость и безразличие к страданиям других. Как глава комитета, примерно раз в неделю он осуществлял «отправление правосудия», которое выполнялось в самых жестоких традициях английских колледжей. С полным бездушием председательствовал он на ритуале публичного унижения какого-нибудь ученика из младших классов, назначая, в зависимости от проступка, определенное количество ударов прутом. В экзекуции, которая проходила в одной из комнат, чаще всего участвовал он сам, получая от этого истинное удовольствие и наслаждение.

Но однажды произошел необычный случай, в котором проявилась свойственная Кромеру исключительная жестокость. Ученик, которому он вынес «наказание», осмелился поставить под сомнение справедливость «приговора». Дерзость парня привела восемнадцатилетнего Кромера в ярость. Он схватил прут и принялся избивать ослушника, вкладывая в удары всю мощь, пока на теле несчастного не показалась кровь. Отец избитого, владелец нескольких мануфактурных фабрик, богатый и очень влиятельный человек, после звонка отпрыска появился в колледже, забрал сына и отвез к доктору. Копии заключения врача, подтверждающие тяжелые телесные повреждения, были направлены директору колледжа, местным властям и родителям Кромера. С большим трудом удалось избежать крупного публичного скандала. Кромер, удивленный тем, что его обвиняют в содеянии чего-то плохого, был строго предупрежден. Казалось бы, осуществилось возмездие. Но нет, наказание никоим образом не изменило его собственной оценки происшедшего. Тем не менее он сделал для себя определенные выводы. Если хочешь дать волю своим чувствам, умей прикрывать нелицеприятные действия маской приличия и порядочности.

Второй случай произошел в Берлине сразу же после окончания войны. Кромер не участвовал в боевых действиях; война закончилась несколькими днями раньше, чем он завершил подготовку в училище. Только что произведенный в младшие лейтенанты, Кромер в июле 1945 года приземлился в аэропорту Темпельгоф и оказался в Берлине.

Город был весь в развалинах – разрушенные дома, улицы и площади, заваленные булыжниками и битым кирпичом, обгоревшие деревья, полуголодное население.

Кромер сразу же оценил, что ему предоставлена уникальная возможность нажиться на беде немцев. Оккупационные войска полностью хозяйничали в городе и вели жизнь, достойную победителей: скупали по дешевым ценам дорогие антикварные вещи и драгоценности, шумели в редких, уцелевших после обстрела кафе и ресторанах. Марки ничего не стоили; в ходу были только доллары и фунты стерлингов, а ценность их была подобна золоту. Но расплачивалась с немцами в основном продуктами и сигаретами.

Кромер оказался в своей родной стихии. Он полностью тратил наличные деньги, покупая за смехотворную цену ювелирные изделия и другие редкие вещи, которые попадались ему под руку. Его удивляло, как много хорошего уцелело в этом полуразрушенном городе: мейсенский фарфор, серебряные изделия с клеймом известнейших фирм, пианино и рояли «Бекштейн» и «Стенвей», тончайшее, расшитое кружевами постельное белье, личное военное оружие и военные убранства с драгоценными камнями прошлых веков и даже автомашины «ролсс-ройс». Кромер арендовал товарный склад недалеко от Темпельгофа и в течение последующих двух лет набивал его всяким добром. Он был не единственным человеком, который воспользовался создавшейся в Берлине благоприятной обстановкой для личного обогащения, но масштабы его деятельности были уникальными.

В начале 1948 года Кромер, уже в чине капитана, получил помощника по административным вопросам – молодого, ему еще не было и двадцати лет, младшего лейтенанта. Звали его Ричард Коллинз. Для Кромера он оказался счастливой находкой. Наряду с выполнением обычных обязанностей – организацией патрулирования, распределением питания – Коллинз по вечерам стал контролировать доставку и размещение на складе новых приобретений Кромера. Это нисколько не обременяло его – всего лишь пара вечеров в неделю. Однако работа была регулярной, требовала организованности и внимания, но Коллинз знал, что ему обещана доля с полученного дохода.