Похититель бурбона (ЛП)

У ее ног стоял фонарь и в мягком свете, в комнате, созданной для ребенка, и ее ногами, едва достающими до пола, она выглядела, как маленькая девочка. На ее щеках были слезы маленькой девочки и слышалась боль маленькой девочки в голосе, когда она произнесла его имя.

Леви подошел к ней, и Тамара наклонилась вперед, обнимая его.

- Он собирался привезти меня сюда? - спросила Тамара.

- Думаю, да.

- Почему он не сделал этого?

- Я не знаю, милая, - ответил он, ласковое обращение слетело с его языка прежде, чем Леви успел остановиться. - Что-то произошло, и он не смог. Но, должно быть, он очень любил тебя, раз обустроил это место.

- Я даже не была его дочерью.

- Но он по-прежнему любил тебя.

Она отстранилась и осмотрелась. Леви протянул ей носовой платок, и она вытерла лицо.

Затем она усмехнулась.

- Что? - спросил он.

- Я не читала эти книги с тех пор, как мне исполнилось десять. И я ненавижу розовый цвет.

Леви тоже усмехнулся.

- Ты можешь занять другую комнату, - предложил Леви. - Она голубая. А я займу твою розовую. Думаю, она мне подходит. - Он взял розовую шляпу и надел на голову. - Мой цвет, правда?

- Ты похож на Безумного Шляпника, - ответила Тамара. Она встала и сняла шляпу с его головы, и надела ее на себя. - Я буду спать здесь. В конце концов, папа сделал эту комнату для меня.

- Пойдем, Алиса. - Он снял шляпу и бросил ее на комод. - День был долгим. Давай готовиться ко сну.

В обеих комнатах также были масляные фонари. Леви зажег каждый фонарь и свечу, которую смог найти в доме, пока все комнаты, кроме кухни и кабинета, не были освещены мягким светом. Тамара заявила, что ее задача - это застелить кровати и распаковать вещи, очевидно, она изо всех сил старалась быть женой. Она прогнала его, пока застилала постели. Страдая от боли после вождения и схватки с бравыми ребятами Кентукки, он принял горячую ванну, выпил Тайленол, чтобы унять боль в боку, и отмокал в воде, пока та не остыла.

Леви надел джинсы и ополоснул свою пропитанную потом майку. Он повесил ее и полотенце на сушилку. Он не хотел надевать грязные джинсы, в которых был еще с прошлой ночи, но и ходить обнаженным по дому в одном полотенце тоже не собирался. Жена или нет, Тамаре не нужно было это видеть. Она была девственницей, семнадцатилетней, скрытной, как монахиня, и он планировал сохранить ее такой, пока она не подрастет.

По дороге в постель Леви задул фонарь внизу и поднялся наверх в свою голубую комнату.

Когда он открыл дверь, то обнаружил Тамару под одеялами.

- Ржавая, разве не ты говорила, что будешь спать в розовой комнате?

- Я забыла, как сильно ненавижу розовый цвет, - ответила она.

- Ладно. Спокойной ночи.

Он повернулся к двери, но Тамара позвала его.

Когда Леви развернулся, Тамара села в постели. На прикроватном столике стояла масляная лампа, и, хотя она расплела свою косу, и длинные кирпично-рыжие волосы укрывали ее, он понял, что она обнажена.

- Тамара, мы не будет этого делать, - сказал мужчина, качая головой. Он должен был догадаться.

- Пожалуйста, - сказала она. - Я хочу быть твоей женой.

- Нет.

- Ты сказал, что тоже этого хочешь.

- Я такого не говорил.

- Говорил, на складе.

- Это было несколько дней назад.

- Три дня.

- В возбужденном состоянии мужчина говорит то, о чем будет раскаиваться, будучи спокойным.

- Ты сверхсексуален, когда говоришь причудливые слова.

- Спокойной. Ночи, - снова ответил он твердо, разделяя фразу на два предложения. Он направился в розовую комнату. Лампа все еще горела. В этом свете он увидел клубничные простыни на кровати, полосатое розово-белое покрывало, лошадь на окне, детские книги и розовую шляпу.

Леви развернулся и пошел обратно в голубую комнату. Тамара все еще сидела на кровати, ждала и наблюдала за тем, как он возвращался. Он прикоснулся к волнам ее волос, которые весь день были заплетены в косу. Медленно он смахнул пряди с ее плеча. С левого, затем правого плеча, освобождая ее наготу. Она смотрела прямо, дыша быстрыми неглубокими вдохами через приоткрытые губы.

- Леви?

- Ты права. Розовый действительно уродливый цвет.

Глава 17

Тамара открыла в голубой спальне окно. Леви слышал шелест ветра и ощущал аромат чистого соленого воздуха с океана. Он был сыном Джорджа Мэддокса. Он владел собственным островом. Этот дом был маленьким и красивым. И он собирался заняться любовью со своей женой.

Адская неделька.

Тамара откинулась на подушки, и Леви сел рядом с ней на кровать. Он обхватил ладонями ее лицо, притягивая для поцелуя. Ее губы дрожали. Он не ожидал девственной стеснительности от Тамары, но ощутил ее напряженность и поклялся действовать как можно медленнее. Сердце трепетало в груди, ее страх опьянял его. Жена или нет, он понимал, что не должен этого делать.

- Скажи мне остановиться, если хочешь, - прошептал Леви.

- Я не хочу останавливаться.

Леви поцеловал ее в лоб. Сегодня ничто не могло остановить этот поезд. Они катились вниз по склону без тормозов, и помоги Господь тому, кто окажется на их пути.