Похититель душ-2

Я планировала заснуть прямо в кресле — мне не хотелось расставаться с теплом, исходящим от камина, но уйти в царство Морфея так и не вышло. Вздрагивая от каждого шороха, я почему-то ждала Кэлона, и его извинений. Жрец не приходил — видимо и сам понимал, что я еще не отошла от тогo, что произошло с Феликой. Тем не менее, связь между мной и Кэлоном стала такой прочной, что я буквально на расстоянии ощущала его эмоции — и, судя по вибрациям, которые передавались мне вместе с запечатленными рунами, что он высек под моей кожей — сейчас его настроение было ровным. Скорее вcего, он до сих пор беседует с Радоном.

Как только костер в камине догорает, я бросаю в золу пыльцу, оставшуюся от жар-птицы — прекрасно зная, что это единственное место, где птица, рано или поздно сумеет возродиться. Фелике нужно постоянное присутствие огня и пепла. Остается только ждать лунного затмения и верить в чудо.

Снова закрываю глаза и пытаюсь уснуть, но снова безуспешно — блики света, застывшие прямо в воздухе, небольшие шарики, напоминающие объемных солнечных зайчиков, лучами исходят от брошенного мною в камин, пепла. Нервно выдыхаю, как только они начинают плавать по моей спальне, и застывают возле двери, словно крича мне о том, что мне необходимо поднять свою задницу и следовать за ними.

Что это за шары света? Душа Фелики? Тени Элейн?Сейчас это неважно… испугавшись, что «проводники» могут исчезнуть в любой момент, я встаю с кресла, и, открыв двери, наблюдаю за тем, куда поплывут искрящиеся светом пузырьки.

Блики приводят меня в сумеречный сад, расположенный с задней стороны замка: я кутаюсь в банный халат, ощущая першение в горле и слезы Ори, падающие на мои ресницы и сухие губы. Проходя мимо высоких голых деревьев, направляюсь за своими путеводными звездами, которые заводят меня все дальше и дальше. Я понимаю, что отдаляюсь от дворца, и Кэлон может это почувствовать, но не могу остановиться — блики не просто зовут меня, они заставляют меня идти вперед, превозмогая холод и внезапно накатившую усталость. На какое-то мгновение мне кажется, что полные света шары исчезают в густом тумане, больше похожем на непроходимую стену.

Инстинктивно пячусь назад, как вдруг, дымка плотного смога рассеивается, и мое сердце замирает от первозданного ужаса, сковавшего душу.

Боже…

Я вижу перед собой огромный храм, так напоминающий мне храм Арьяна, но совершенно иной — мрачный, овеянный черным дымом и энергией Саха. Над двумя колоннами, подпирающими готическую крышу здания, написано «Риада», и я уже без лишних слов понимаю, что это храм, где Кэлон общается со своим пресловутым божеством. Но почему именно сюда привела меня «душа Фелики»?

От нехорошего предчувствия меня скручивает пополам, и я раздумываю несколько минут, облокотившись на колонну. Боюсь, что светлой рие нечего делать в святилище темного Бога. Но… лучи света не зря привели меня сюда, и мне необходимо войти внутрь.

Да, это может быть очень опасно.

Если Кэлон узнает, он не оставит на мне живого места…

Отбросив все сомнения, и распрощавшись с трусостью, я смело ступаю внутрь храма, чувствуя, как ледяное дыхание темного Бога щекочет затылок.

Я ожидала, что энергия храма плохо скажется на моем состоянии, но ошиблась. Очередной импульс внутри живота, заставил меня замереть и схватиться за oдну из колонн, подпирающих свод. Сильный толчок, на мгновение сковавший все мышцы тела. Я должна немедля выяснить у Кэлона, что это за «защита», которую он вшил мне по кожу.

Иду мимо деревянных скамей, направляясь к ужасающей черной статуе Саха, попутно разглядывая рисунки и руны на стенах храма. И oпять я везде вижу семи конечную звезду, очерченную в круг, вид которой не внушает мне ничего, кроме неприятного, леденящего нутро чувства. Геометрический символ, хоть и является просто рисунком, почему-то вызывает внутри гнев и желание стереть это изображение как можно скорее.

— Добро пожаловать в храм Ρиада. Преклони колени, перед нашим Богом, чужая. Иначе покарает тебя Великий Сах, — я едва ли не падаю, услышав шипящий голос. Сначала, мне показалось, что говорит Минора…

Но голос принадлежит девушке, которую я принимала за безжизненную статую, до тех пор, пока она не подала голос. Присмотревшись, я понимаю, что таких «статуй» — тринадцать. Тринадцать идеальных кукол в белых одеждах, без конца возносящих свои молитвы к Саху.

— Кто вы? — мой голос эхом отходит от стен храма, и я подхожу ближе к одной из девушек. Дыхание схватывает, а ноги мгновенно немеют, когда я заглядываю в лицо девушки, и понимаю, что у «статуи» нет глаз — только белки, налитые кровью. Прижав ладонь к губам, я кусаю ее тыльную сторону, пытаясь удержать раздирающий горло крик.

Этогo не может быть… идеальные черты лица «безглазой» знакомы мне слишком хорошо.