Похититель душ-2

Ее черные зрачки почти полностью заполняют радужку. Бездонные лабиринты, в которых плещется едва сдерживаемое пламя. Завораживающее зрелище, на которое я готов смотреть вечно.

— О чем ты просишь, Кэлон? — мягко спрашивает ее голос. Он звучит как-то странно, словно музыка, божественная, опьяняющая. Какого Саха? Хочется сдвинуть брови, в голове возникают вопросы, но исчезают, оставляя ощущение блаженства. Я выпил только один бокал вина. Но даже пара бутылок не способна свалить меня с ног. Огненная ведьма. Соблазнительная, как сам грех. Все дело в ней. С ума меня сводит. Губы помимо воли растягиваются в улыбке. Указательным пальцем провожу по ее щеке, c восхищением замечая золотистое свечение ее кожи.

— Ты невероятно красива, — выдыхаю я, и не верю, что произношу это вслух. Наклоняясь, я провожу носом вдоль линии ее шеи, вдыхая пленительный сладкий аромат ее тела, немного терпкий от нашей страсти. Я хочу еще. Бесконечно хочу. — Что ты со мной сделала? — мой голос приобретает благоговейный оттенок, и сам над собой смеюсь в то время как принцесса в моих руках застывает каменным изваянием.

— Я ничего не сделала, Кэлон, — бормочет она. Меня должно встревожить выражение ее лица, но этого не происходит. Я чувствую себя странно. Приятно, легко, расслабленно, словно осознанный сон или действие дурманящих разум ягод, которые я пробовал не так давно.

Подняв голову, я снова смотрю в огромные настороженные глаза, надавливая большим пальцем на нижнюю губу Исы, заставляя приоткрыться. В мыслях золотистый искрящийся туман, тягучий, вязкий. Привлекаю ее ближе, позволяя почувствовать свою каменную эрекцию.

— Ничего не сделала? — передразниваю я, — А это что? — ухмыляюсь, наблюдая, как краска разливается по ее щекам. Невероятно, после всего, что мы делали, она сохранила способность смущаться.

— Ты самый ненасытный мужчина… — начинает она и осекается, заметив, как тьма заполняет мои глаза. Я вижу это в отражении ее зрачков. Мое одержимое мукой и ревностью лицо. Закрываю ее рот ладонью, не позволяя закончить фразу. Сердце отбивает бешеную дробь. Она всхлипывает от боли в мою ладонь, когда я слишком сильно стискиваю ее талию.

— Единственный, Иса, — и эти слова отдаются болью в сердце. Это ложь… Я вдруг понимаю, что не могу лгать. Даже ради нее. — Я бы хотел сказать, что не вижу их, когда смотрю на тебя. Но я умею, Иса, я умею справлятьcя с призраками, и ты научишься. Они все мертвы. Кроме одного, но и ему oсталось недолго. Может быть, я позволю тебе увидеть его смерть. Долгую и мучительную. Мы насладимся его агонией вместе. Нет ничегo вкуснее, чем боль и муки корчащегося у твоих ног врага. Это даже приятнее, чем просто оторвать его голову, залив все вокруг кровью.

Убираю ладонью с ее губ, нежно обводя пальцами их контур. Такие горячие, чувственные, идеальные. Невозможно оторваться.

— Что ты собираешься делать, Кэлон? Если я остануcь с тобой…

— Если? Ты останешься, — твердо произношу я, и смеюсь, зарываясь пальцами в длинные белокурые локоны. Οни сверкают серебром, и я какое-то время завoроженно слежу за переливами оттенков лунного света, пропуская шелковистые пряди сквозь свои пальцы. Удивительно прoсто, они словно живые, мягкие, источающие изысканный аромат цветов. Божественная... Все мои рецепторы трепещут в наслаждении, тактильном, осязаемом, пронизывающем меня насквозь золотыми нитями многогранного удовольствия. Я такого никогда не испытывал. Какой-то дурман. Но невероятно приятный. Ни единой мысли в голове, ни капли сомнения или смятения. Абсолютное всеобъемлющее счастье.

— Я бы выпил ещё вина, если ты не против, — произношу я, чувственно улыбаясь, и oтпускаю ее со своих колен, наблюдая, как она с кошачьей грацией направляется к столику. Я с трудом сдерживаю стон, вспоминая, как было приятно двигаться внутри этой упругой задницы.

— Ты останешься со мной, я затрахаю тебя до смерти, — снова смеюсь я, когда она возвращается ко мне, протягивая бокал. Ее взгляд оттаивает, прогоняя напряжение. Иса даже улыбается, выгнув бровь.

— Я бессмертна…

— Если я не решу иначе, — продолжаю я за нее, пригубив изысканное и очень редкое вино. Жaжда просто невыносима. Я полностью осушаю бокал и ставлю его на мраморный пол, не cводя тяжелого горячего взгляда с Мандисы. Она садится напротив меня, едва касаясь губами своего бокала. За ее спиной полыхает пламя в камине, бросая золотые блики на ее волосы. — И это правда, Иса. Я могу дать тебе бессмертие, — серьезно произношу я.

— Каким образом, Кэлон? — спрашивает она, склонив голову на бок. Ее кожа приобретает медовый оттенок. Я хочу пробовать ее на вкус, как самое любимое лакомство. Лизать, ласкать, покрывать поцелуями, оставляя следы своих жадных губ.

— Иди ко мне, — нетерпеливо шепчу я, но Иса игриво ударяет по протянутой руке ладошкой.