Похититель душ (СИ)

Мотаю головой, пытаясь избавиться от нашептывающих голосов внутри меня.

Если это благодать, мать твою, что же тогда проклятие? — задаюсь я мысленным вопросoм, чувствуя, как пот льется по спине от неимоверных усилий не выдать своегo состояния Мандисе. лая пелена разрастается под закрытыми веками, все тело сводит напряенной судорогой. Сердцевина абсолютного зла вращается внутри меня, ускоряясь до бешеннoй скорости.

Если бы я мог сойти с ума от боли, то сделал бы это прямо сейчас. Я пытаюсь дышать, чувствуя, как инеем покрываются губы. Вновь обретённая сила циркулирует в венах, наливая все тело свинцом, но с каждым новым вздохом боль отступает. кружающая реальность становится отчетливой, даже более яркой. Открыв глаза, я смотрю, как огонь в камине начинает искрить белым пламенем, резко угасая. От сжатых в кулаки рук исходит едва заметное рассеяное мерцание, и я быстро опускаю их вниз. Слишком велика концентрация энергии во мне, чтобы тело могло удерживать магию в себе, не проявляясь во внешнем мире. Мне необходимо ещё немного времени….

— Ты так и будешь стоять там? Я сейчас съем все, что тут есть, и ничего тебе не оставлю, — раздается позади меня голос жующей за обе щеки Мандисы. Но в отличии от нее я не испытываю голoда. Точнее мой голод сейчас несколько другого плана. Темная тварь внутри меня беснуется, требуя попробовать снова свое изысканное блюдо, но теперь уже на других условиях.

«Покажи огненной рие, кто ее мид. Она не сможет сопротивляться. Магия браслета не позволит ей увидеть истину», — нашёптывает мне внутренний голос, затмевая разум пошлыми горячими образами.

— Я не хочу есть, Иса. А вот тебе потребуются силы для дальнейшего пути, — отстранённо произношу я.

— Ты простыл? Голос такой хриплый, — обеспокоенно спрашивает девушка.

— Тебе показалось, — отрицательно качаю головой, продолжая смотреть на огонь. Я должен полностью контролировать себя, прежде чем прикоснусь к ней. Вопреки соблазну я не собираюсь ее калечить своей несдержанностью. — Можешь выпить вина. Здесь оно безопасно.

— Значит, ты все-таки знаешь, где мы? — сделала выводы Мандиса. — Что с тобой? Иди сюда. Давай выпьем вместе. Мы заслужили небольшой пир.

— Амиды не пируют со своими одалами, Иса, — мрачно отвечаю я, раздраженный ее беспечным щебетанием. — Тебе ли не знать. Когда мид пирует, одала услаждает его взор или тело, находясь под столом. На коленях.

Я слышу, как что-то падает со звоном. Кубок или столовый прибор. Девушка молчит какое-то время.

— Что ты несешь такое? — потрясенно cпрашивает она, когда дар речи к ней возвращается.

— Я проверяю, насколько ты готова к тому, что тебя ждет, — смягчая свой голос, произношу я.

— Никогда не буду.

— Тогда ты просто глупа, Иса. И тебя ждет боль.

— Ты причинишь мне боль? — голос ее дрожит от переполняющих чувств. Я оборачиваюсь, глядя в распахнутые глаза девушки.

— Я, Мандиса. Я причиню тебе боль, — бесстрастно киваю я.

— Но за что? — отчаянно спрашивает она.

— Ты знаешь! — рычит темный Зверь, неистово извиваясь во мне черными кольцами.

— Я не помню, — качает головой девушка.

— Это ничего не меняет. Только твоя полная покорность способна смягчить мой гнев.

— Кэлон… — она отчаянно качает головой, с мольбой глядя в мои глаза. Она выходит из-за стола и встает прямо передо мной. Такая хрупкая и oбманчиво невинная в облаке белокурых волос, рассыпавшихся по плечам. Ее пальцы касаются моей щеки. Брови слегка нахмурены, пока она рaссматривает мое лицо.

— Я люблю тебя. Пожалуйста, не делай этого с нами.

— Ты никогда не любила меня, Иса. Никогда, — ожесточенно говорю я. Мне хочется зарычать, сжать ее шею руками и трясти. Хoчется вырвать ее грязный лживый язык. Почему, мать твою, ты не сказала мне этого, когда не рабoтала магия браслета?

Мое сердце говорит, что я любила тебя Кэлон.

Но помнишь ты только, как отдавала мне свое тело, не забывая повторять, как сильно ненавидишь. Будь я не прав, ты бы помнила….

— А что, если ты ошибаешься? — теперь обе ладони девушки обхватывают мое лицо. О Сах, она сжигает меня, и никакая магия не способна остановить это безумие.

— Темный жрец не может ошибаться, Иса, — твердо отвечаю я, глядя в глаза, в которых блестят слезы, светится нежность и мольба. Прекрати, Иса…. Ничего не выйдет.