Похититель моего сердца

И все же она его не простит. Джиллиан запрятала в памяти его фальшивый интерес точно так же, как записала бы долг, если бы кто-то одолжил у ее отца деньги. Если у нее опять возникнет искушение растаять от слов Камерона Смита, она напомнит себе о его истинных намерениях.

– Чего вы от нас хотите? – нервно спросила она. – Неужели вы ожидаете, что после вашего вторжения мы будем продолжать заниматься своими обычными делами и вести себя так, как будто ничего не произошло?

Камерон кивнул, скрестил руки на груди и прислонился плечом к стене, наблюдая за Джиллиан, а когда та разочарованно хмыкнула, повернулась и вышла, двинулся следом за ней. Джиллиан ощутила теплый воздух между ними, почувствовала, как он поднял руку, чтобы дотронуться до нее…

– Если все пойдет как задумано, изменения в вашем обычном распорядке дня будут минимальные. Вам надо будет только брать меня с собой в свои поездки по окрестностям, чтобы люди привыкли ко мне. Иногда я могу попросить вас и вашего отца отправиться в поездку ночью, но, помимо этого, вы почти не будете замечать мое присутствие.

Ее сердце бешено колотилось, а кровь быстрее бежала по жилам просто оттого, что он стоял рядом. Одна мысль о поездке с ним в тесном фургоне или о том, что они будут сидеть за одним столом… О, как он ошибался, думая, что она не будет его замечать! Теперь все ее мысли были только о нем.

– Quid pro quo, мистер Камерон, – прошептала Джиллиан, отступая за пределы досягаемости его тепла. Она владела собой все свободнее с каждым дюймом, на который увеличивалось расстояние между ними. – Баш на баш: я отвечу на ваши вопросы, если вы ответите на мои.

– Справедливо.

Его согласие поразило ее. Она глянула через плечо и перехватила его взгляд. В нем было такое же желание, какое терзало и ее. Но может быть, это ее фантазия?

– Зачем вы это делаете?

– Я не буду разговаривать с вашей спиной, – сказал он. – Если вы достаточно отважны, чтобы задать вопрос, то должны иметь смелость выслушать ответ, повернувшись ко мне лицом.

Когда Джиллиан повернулась, Камерон отошел от стены и подошел к ней почти вплотную, так что ей пришлось высоко поднять голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Невероятно странно и немного страшно стоять так и слушать ответы на свои вопросы: она годами с трудом доводила вопросы до сознания отца, а потом слушала со склоненной головой, потому что отвечал он не ей, а себе.

– Что вы хотите от нас? – спросила она.

– А вы как думаете? Уверен, вы уже разработали свою собственную теорию.

– Я жду ответа, а не вопроса, – разозлилась она. – Вы не соблюдаете наш уговор.

– Хорошо-хорошо. Просто я подозреваю, что у вас острый ум, и хотел бы знать, смогу ли рассчитывать на его силу.

Стоило услышать комплимент, как Джиллиан почувствовала, что ее охватывает слабость. В выражении его лица она не обнаружила ни насмешки, ни презрения к женщине, которая вознамерилась сравниться умом с мужчиной; вместо этого он, казалось, так же как и она, затаил дыхание, как будто очень хотел услышать от нее подтверждение своих слов.

– Полагаю, вы намерены как-то использовать нас для того, чтобы помочь королю Карлу бежать во Францию, – прошептала она.

– В самую точку.

Такое простое признание, но оно было наполнено теплом и одобрением, и Джиллиан внутренне просияла.

– Как именно?

– Э нет. – Он погрозил ей пальцем. – Quid pro quo. Я ответил на ваш вопрос, а теперь вы ответите на мой. Почему вы спрятались здесь, в нескольких милях от деревни, без друзей и без слуг?

Возможно, ей следовало попенять ему за то, что он соединил два вопроса в одном, однако в душе Джиллиан была рада возможности объяснить кое-что человеку, который, по всей видимости, способен понять, даже если этот человек мерзкий похититель, почти сознавшийся в том, что втягивает их с отцом в изменническую деятельность.

– Мой отец из богатой семьи, так что у него были средства для учебы в университете Падуи, где он получил степень доктора хирургии. Думаю, это вы и так знаете.

Он кивнул.

– Позднее отец поступил в Королевский медицинский колледж здесь, в Англии, и помогал своему коллеге, доктору Харви, лечить короля Карла…

– До тех пор пока парламент и господин Кромвель не позаботились о том, чтобы король Карл был лишен головы и больше не нуждался в медицинской помощи, – продолжил за нее Камерон.

– Да, – кивнула она, – но еще до того, как убили короля, отец оставил королевскую службу. У отца всегда была склонность к бунтарству. Он отвратил от себя многих коллег своей уверенностью в том, что врачи должны сотрудничать с цирюльниками. Он даже изучал, и не колеблясь применял их методы, если чувствовал, что они могут помочь больному.

– Настоящий мятежник, – прошептал Камерон.

– Точно. А теперь… теперь, когда разум покидает его, он больше всего боится, что успехи, которых он добился, убеждая врачей рассматривать и другие методы лечения, будут оставлены без внимания как бред больного рассудка. Вот почему мы здесь…

– И без слуг.

– Мы давно отказались от попыток найти слуг, которые не разболтали бы о состоянии отца.

– Миссис Поджетт единственное исключение?