Похититель моего сердца

– Обещай мне, что не будешь прямо хвастаться, что ты Карл Стюарт. Пообещай, что ты позволишь солдатам делать свои собственные выводы.

В его глазах промелькнуло понимание.

– Хорошо. Может быть, я смогу заявить Кромвелю, что меня арестовали, потому что обознались, – это даст мне хоть какую-то надежду.

То была лишь тень надежды, и от нее на сердце у Джиллиан легче не стало.

– Сколько времени вам понадобится? – спросил он. – Я имею в виду мать мальчика. Сколько времени вы пробудете с ней?

Джиллиан покачала головой:

– Трудно сказать. Может быть, несколько часов.

– А если вы осмотрите ее и оставите ей все необходимое для облегчения боли, сколько тогда?

– Зачем тебе это? – Она не могла понять, почему это его так беспокоит. Ведь в ту минуту, когда Камерон выйдет из фургона, он навсегда уйдет из ее жизни.

– Вы должны вернуться домой как можно быстрее. Погрузите в фургон самое необходимое, а все прочее оставьте и сразу отправляйтесь в Лондон.

– Оставить… оставить наш дом?

– Да. Когда разнесется весть, что Карла Стюарта схватили, констебль Фрейли вспомнит, что видел тебя с мужчиной, похожим на короля, и заинтересуется, куда он исчез. Он даже может подумать, что упустил Карла Стюарта из-за твоей лжи, и тогда его злости не будет предела. Вы должны отсюда уехать, пока не начались вопросы.

Уехать из дома? Оставить убежище, которое она соорудила благодаря своей ловкости и хитрости? Хотя ничто не могло сравниться с ужасом потерять Камерона, мысль о потере дома казалась Джиллиан невыносимой. Во всех ее мечтах о будущем Камерон приходил жить к ней и ее отцу. Идиллическая картина, в которой они продолжают лечить больных и уединенно живут в своем уютном домике посреди леса, рассыпалась в прах.

Ее сердце неровно забилось. Воспоминания, которые Джиллиан сегодня оживила, помогли ей понять, что когда-то придется побороть свой страх, но она не думала, что этот день уже пришел. Ей нужны были время и поддерживающая сила Камерона.

– Я не могу уехать из дома, не могу…

– Хорошо, я подожду до вечера, прежде чем дам себя схватить. У вас будет достаточно времени, чтобы оказать помощь женщине, вернуться домой и собрать вещи. – Камерон давал указания, как будто Джиллиан ни словом не возразила. – С наступлением ночи эти патрули сменятся другими. Я постараюсь дать себя арестовать солдатам, которые не видели нас вместе.

Дорога повернула, и сквозь деревья они увидели какие-то тени, которые, когда они подъехали ближе, оказались людьми и лошадьми. Время истекало.

– Расскажи Мартину о том, что я сделал: он доложит обо всем моим людям. Скажи ему, что дороги будут свободны, и они смогут переправить Карла без твоей помощи. Я подсчитал, сколько времени мы можем оставаться нераскрытыми. Нужно примерно полтора дня быстрой езды верхом, чтобы доставить меня в Лондон и передать Кромвелю. День, а может быть, меньше на то, чтобы Кромвель раскрыл обман и сделал со мной то, что захочет. Еще два дня потребуется на возвращение сюда опозоренных солдат. Если нам повезет, они потеряют пять дней – уйма времени, чтобы король прошел, а вы с отцом удрали от гнева Кромвеля.

– Уехать из дома? – Джиллиан было стыдно, что ее протест звучит как хныканье. – Камерон, я не могу ехать в Лондон. Не могу.

– Ты совсем не задержишься в Лондоне, за исключением того времени, которое потратишь, спрашивая дорогу на Челмсфорд. Спрашивай про Челмсфорд, чтобы в случае, если кто-то тебя вспомнит, у них в памяти осталось только это. Однако ехать тебе надо мимо Челмсфорда в Линчестер. Спроси Говарда Фертингтона. Повтори названия и имена.

– Линчестер. – Джиллиан уже знала, что не сможет, не будет его искать. – Говард Фертингтон.

– Скажи ему, что тебя послал Джон Камерон Делакорт и что ты мне дорога. Он позаботится о тебе ради меня. Я приеду и заберу тебя, если смогу спастись от гнева Кромвеля.

– Джон Камерон Делакорт.

Его улыбка была наполнена горечью.

– Не так я собирался сказать тебе свое имя, Джиллиан.

О Господи! Он сказал ей свое имя, а она настолько одеревенела от безнадежности, что даже не заметила. Это потрясло ее как ужасное предзнаменование, как если бы он взял себе совсем другое имя, чтобы обозначить свой переход из этой жизни в другую, новую, в которой нет места для нее.

– Ты… ты и в самом деле Камерон?

– Да. Я Камерон, любовь моя. Я всегда был Камероном.

Он легким поцелуем коснулся ее губ, и их дыхание смешалось. Потом Камерон открыл дверцу и скрылся в лесу.

Глава 17

Камерон прислонился к стволу дерева. Он тяжело дышал и был раздосадован. Теперь ему становилось ясно, как Карлу Стюарту больше месяца удавалось ускользать от республиканских войск.

За прошедшие три часа Камерон большую часть времени пробирался между деревьями по краю леса; он бежал тяжело и неуклюже, стараясь производить как можно больше шума, распугивая всех попадающихся на пути птиц и диких зверей, но не возбудил ни малейшего интереса у солдат, беспрестанно патрулирующих дорогу.