Похититель разбитых сердец

– Положим… что я. – После разговора с Виксинтием про перстень я поняла, что кворка нужна мне позарез. Ну то есть не позарез, потому что очень страшно. Но если вдруг получится случайно встретиться, то не откажусь. Или откажусь. Тут ведь как пойдет. – Только скажи, зачем туда лезть?

– Так очевидно же, – ответила Даша. – Если официальные метеосводки говорят про ясную погоду, а Кирилл – про дождь, то откуда он про этот дождь узнал? Вариантов два. То ли заглянул в Зеркальное, то ли наша станция на самом деле до сих пор работает. А где у нас приборы?

– Пошли, – я отодвинула чашку с недопитым компотом. – Пока у меня решимости хватает.

Через четверть часа я выбралась из темной будки обратно во двор. Внутри не нашлось ни кворок, ни прочих сюрпризов, зато количество пыли поражало воображение. Так что следующие несколько минут я отчаянно чихала и вытирала слезящиеся глаза, а Даша и Лия изо всех сил сдерживались, не кидаясь с расспросами на незадачливого посетителя древних архивов.

– Ну да, – прочихавшись, сообщила я. – Там реально метеорологические прогнозы, с текущими датами, на неделю вперед, таблички данных по приборам и еще куча цифр. И завтра будет не просто дождь.

– А что? – упавшим голосом спросила Даша.

– Ливень и ветер с порывами до двадцати метров в секунду. Вот, глядите, я сфоткала расчеты.

Так что в комнату мальчишек мы явились во всеоружии. С вестником урагана в виде фотографии в Дашином телефоне.

– Слушайте, – сказал Санечка, после того как наши переживания были выслушаны и приняты к сведению. – Ну мы же с вами сейчас за гранью. И метеостанция работает только тут, в обычном мире она давно разрушена. А вы не хуже меня знаете, что погода здесь и в реальном мире может быть совсем разной.

– Да, – безмятежно улыбнулся Кирилл. – Мы ведь в реальности полезем на вершину. К тому же вы можете сходить к уважаемому Виксинтию и попросить его подкрутить винтики. Ну раз уж так сильно боитесь за нас.

– В смысле?

– В прямом. – Кирилл протянул нам старую вырезку из газеты. – Вот тут говорится, что в тысяча девятьсот двадцать первом году метеостанция была перенесена на участок, принадлежащий профессору Хмелевскому В. Ф. А как у нас расшифровываются его инициалы? Любой гугл скажет, что звали тутошнего первого метеоролога Викентий Фердинандович, но есть несколько документов, где его имя звучит подозрительно похоже на имя одного милейшего старикана.

– Виксинтий?

– Он самый. И озеро это… называется озером Хмелевского. То есть собственное карманное зеркальце есть у нашего препода, с пророческим функционалом. Удобно, правда? Особенно если запретить всем остальным этим самым зеркалом пользоваться.

– Ты же не думаешь… – Даша приложила ладони к горящим щекам, а Кирилл вдохновенно продолжил вещать.

– Думаю! Как раз думаю, что уж за сто лет можно было научиться управлять погодой. Он же специально снегопад устраивал, чтобы нам переход облегчить! Значит, любой дождь может остановить. Или наоборот. Так что, если он завтра нам решит испортить прогулку… – Кирилл расхохотался, и я вспомнила, где раньше слышала подобные интонации. В палатке, во время осеннего семестра, когда Лия впервые заговорила о собственном сумасшествии. – Значит, учителя в «Инее» специально убивают учеников. Выборочно. Чтобы остальные боялись. Они таким способом нас на коротком поводке держат.

– Тебе так важно это доказать? Но зачем?!

– Да. Я это Виксинтию и сказал. Если сдохну, то слухи об убийствах студентов станут явью. Я их выведу на чистую воду, я их… – Кирилл сжал кулаки. – Чтобы никто не боялся так, как я. Ведь боятся неизвестности. А если это на самом деле сознательный подлый расчет, то с ним можно бороться. Или хотя бы знать, на что подписываешься. Я написал всем ребятам со старших курсов, чьи контакты у меня остались.

– Ты ненормальный, – пробормотала Лия. – Хочешь сказать, что Мию убила не я сама?

– Конечно. Недаром Лира тебя в любимчики назначила, она вполне могла подмешать нужные компоненты, и…

– Хватит, – Лия развернулась и вышла из комнаты, хлопнув дверью.

Я покосилась на Дашу.

Она смотрела на Кирилла, тяжело дыша. А потом сказала:

– Это же так по-детски. Зачем ты дергаешь судьбу за усы?

– Потому что могу, – ухмыльнулся он. – Теперь-то меня никто не может остановить, правда? Или не хочет?

– Да катись ты… – прошептала Даша и тоже рванула прочь. А я за ней. Последним, что я слышала, были слова Санечки:

– Эй, девчонки, ну вы чего? Пришли такие добрые, ушли такие злые…

На следующее утро Даша не спустилась к завтраку, и мы вдвоем с Лией наблюдали, как Кирилл и Санечка с Витьком встают, собирают бутерброды и уходят. На небе собирались тучи, и где-то там, на горизонте, погромыхивало. Виксинтий молча посмотрел мальчишкам вслед и хрустнул пальцами.

– С ним и вправду… что-то случится? – спросила я у старика.

– На пути у судьбы я стоять не имею права, – ответил Виксинтий. – На пути у Кирилла – я пытался, но он предпочел меня обойти.

– То есть он…

– Не знаю, – покачал головой метеоролог. – Никто не знает.