Похититель секретов

Я киваю в очередной раз. Эти обыденные и понятные объяснения развеивают стереотипный образ верзилы в красной замызганной рубахе, с глазами, сверкающими из треугольных глазниц зловещего черного колпака, как ветер пустыни развеивает взметенный копытами коня песок… Вопрос про маску отпадает сам собой. Действительно, если палач не закомплексованный садюга-изгой, творящий зло по причине низменности своей натуры, а обычный член общества, делающий социально-полезную работу, то зачем ему прятать лицо? Гм… Непривычный для российского менталитета подход!

По ущелью пронесся ветерок, я поежился. Ночью горы быстро остывают, прохлада ощутимо забирается под одежду. Сейчас, наверное, градусов пятнадцать-шестнадцать. Зима все-таки…

Ахмед идет к джипу и приносит три клетчатых шотландских пледа, которые явно дисгармонируют с первобытными скалами вокруг. Впрочем, как и все остальное, собранное под острым каменным пальцем, указывающим в бездонное небо: современный внедорожник, переносной холодильник, сабля для казней, сверхсекретный антирадиационный материал, известный российской разведке как «объект номер ноль»… Большую степень эклектизма трудно себе представить! Да и компания подобралась специфическая: шпион, палач, агент шпиона, который вдобавок вообще неизвестно кто!

Набросив на плечи одеяла, мы сидим молча. Саид полюбовался идеально выведенным клинком, спрятал точильный брусок и аккуратно вложил саблю в ножны. Теперь глубокую тишину нарушают лишь тихое потрескивание лампы да далекий вой какого-то зверя. Звезды с любопытством рассматривают нас с высоты, хотя, наверное, их любопытство я преувеличиваю, а высоту преуменьшаю… Таких крохотных, чтобы не сказать ничтожных, букашек, как мы, они даже не заметят.

Первобытную ночную тишину нарушает резкий зуммер телефонного вызова. Так удар бича в цирке разрывает туго натянутую черную ткань. Ахмед Табба вздрагивает, в мертвенном свете ртутной лампы видно, как он покрывается потом. Даже Саид утратил обычную невозмутимость и смотрит если не испуганно, то удивленно: ведь в ущелье сигналы сотовой связи не доходят!

С технической стороной дела все проясняется немедленно: Ахмед достает из-под пледа не телефон, а портативную рацию. И тут же появляются новые вопросы, оживают прежние подозрения… Ведь такая штучка – не гражданский прибор, это изделие специального назначения! Что все это значит? Что Анри – «двойник»? Но тогда почему он потеет? Чего ему бояться своих хозяев? И зачем они ему звонят? Тем более что радиус связи в горах короткий, значит, они где-то рядом… К чему тогда этот вызов? Что-то нет здесь никакой логики! Но с другой стороны, двадцать лет тюрьмы можно получить и без всякой логики…

Честно говоря, мне не по себе. Это еще при предельном смягчении выражений. Если не облагораживать свои ощущения и не бояться грубых слов, то можно сказать, что я чуть не наложил в штаны. Одно дело – рассуждать об обоснованности умозаключений в университетской аудитории, учебном классе нашей сто первой школы или в кабинете Ивана, а совсем другое – в чужой стране, «на холоде», даже жарком, в ущелье первобытных черных скал, когда вокруг происходят события, срежиссированные кем-то другим и тебе непонятные, когда неизвестно, что за люди вокруг тебя – друзья или враги, и когда трудно предположить, как сложится твое будущее: удастся унести ноги или попадешь в тюрьму, а то и под саблю палача… Машинально сую руку в боковой карман, но там только четырехсантиметровый патрон «Степного Орла» с усеченным конусом пули. Если он в пустой руке, вряд ли им можно защититься от опасности…

Зуммер продолжает дребезжать. Ахмед нехотя нажимает клавишу, и в напряженную тишину нашего замершего бивуака врывается усиленный динамиком густой мужской бас, уверенный, высокомерный и устрашающий. Как будто говорят черные скалы, черная ночь или сам Черный бедуин…

Симплексная связь, которая обычно применяется в рациях, позволяет слушать весь разговор, и мы с Саидом эту возможность использовали, только он понимал, о чем идет речь, а я нет, хотя и разбирал отдельные слова.

Неизвестный требовал какой-то товар, Ахмед оправдывался и что-то объяснял. Надо сказать, что своим голосом он владел лучше, чем телом, и если не видеть его дрожащую руку, вытирающую обильный пот с лица, то можно подумать, что он сохраняет спокойствие и уверенность. Разговор закончился на повышенных тонах. Угрожающая фраза повисла в воздухе.

Саид начал резко выговаривать что-то брату. Тот опустил голову. Саид продолжал бранить его, и голова Ахмеда опускалась все ниже, как будто подставляя шею для сабли Саида.

Нехорошо прерывать семейные разговоры, но еще хуже терпеть неопределенность.

– Что происходит, Ахмед? – бесцеремонно перебил я младшего брата.

Агент повернулся ко мне.