Похититель Солнца (СИ)

По лицу Роммата невозможно было понять ни его эмоций, ни мыслей, ни намерений. Он смотрел на рыжего сверху вниз, но не надменно, а просто… изучающе? Этас хотел развернуться и уйти отсюда, но дурацкая, нелепая надежда, что Роммат, возможно, не собирается прекращать их связь, лишала его решимости.

Чего великий магистр ждет? Что Этас начнет ему на шею вешаться? Так ему же это запрещено.

Роммат, наконец, шагнул к нему, наклонился и поцеловал. Не так как в прошлый раз, у скалы, а медленно, растягивая удовольствие. Этас почувствовал его ладонь на своем затылке, а мгновением позже Роммат обнял его за талию другой рукой. Рыжий ответил на поцелуй, но был готов, что в любой момент великий магистр оттолкнет его и выпроводит.

Почему вы так поступаете со мной? Чего вы хотите? Что вы задумали, магистр Роммат? Все эти вопросы вертелись у Этаса на языке, но он, разумеется, промолчал. Он и так знает, что великий магистр не намерен перед ним отчитываться, незачем вынуждать Роммата произносить это вслух.

- Пойдем в спальню.

Рыжий кивнул и прошел в знакомом направлении. Роммат последовал за ним, на пару мгновений задержав ладонь на его плече. При других обстоятельствах Этас вспоминал бы это прикосновение несколько дней, улыбаясь своим мыслям. Сейчас лишь отстраненно отметил, что не чувствует ничего особенного.

Великий магистр неторопливо освободил его от мантии и рубашки, но к застежке ремня не прикоснулся и Этасу не сказал продолжить раздеваться самому. Рыжий прикрыл глаза, почувствовав, как горячая ладонь Роммата заскользила по его груди и плечам, сместились на спину, потом погладила живот. Великий магистр обнял его и коснулся губами его шеи. Этас повернул голову, чтобы ему было удобнее.

Похоже, Роммат решил быть с ним поласковее сегодня. Однако Этас не чувствовал ни возбуждения, ни радости от встречи, ни восторга от его внимания. Только спасительное благословенное равнодушие. Неужели наконец-то всё? Мучительное и несчастливое чувство закончилось, вышло все, истратилось на переживания, сомнения и подавленные обиды? Это был бы повод для ликования, но рыжему было все равно.

Поцелуи в шею сменились укусами, причем довольно болезненными, и в один момент Этас негромко застонал от неожиданно куда более резкой боли. Он услышал, как Роммат удовлетворенно хмыкнул – похоже, именно этого и добивался, - а ощущения сменились более приятными. Великому магистру не понравилось, что был слишком безучастен? Но он же сам всегда запрещает прикасаться к нему. Ну так чего ему нужно вообще? На этот вопрос, как обычно, ответа не было.

Роммат вдруг отстранился, выпустил Этаса из объятий, но ухватил пальцами его за подбородок и уверенным, не терпящим сопротивления движением повернул, чтобы заглянуть в лицо. Рыжий послушно поднял на него бесстрастный взгляд. Роммат недовольно нахмурился.

Спросит, какого саргераса пришел, если ничего не хочет? Скажет проваливать?

Не надо!

Паническая мысль, что он все испортил вот этим своим стоянием как истукан, заставила Этаса похолодеть. Нет, только не это, пожалуйста!

Ему хотелось пообещать, что больше не будет вести себя так, но он не знал, как правильно выразить все это и как объясниться. Рыжий встал на цыпочки и сам поцеловал Роммата, надеясь, что он все поймет и так. И только когда великий магистр, не прерывая поцелуя, спокойным мягким движением взял его за запястье и отвел руку ему за спину, Этас понял, что позволил себе уцепиться за его плечо.

Избавив рыжего от одежды, Роммат разделся сам. Он не каждый раз утруждал такой уступкой, и Этас почувствовал себя спокойнее. Даже если это была всего лишь дань вежливости, великий магистр, по крайней мере, не собирался… Рыжий не успел додумать эту мысль, потому что Роммат уложил его на спину и, придавив своим весом к постели, стал покрывать поцелуями-укусами его плечи.

Великий магистр сегодня на ласку не скупился, но рыжий не чувствовал себя в постели с ним непринужденно и свободно. Он все время боялся ошибиться, сделать что-то не так или не сделать ничего, когда это требуется. Этаса никак нельзя было назвать неопытным в плотских развлечениях, но с Ромматом все было совсем по-другому. Никогда нельзя знать точно, что ему понравится, а что – нет, можно ли немного отступить от правил, и что за это будет. Однако телу было плевать на обиды и нервозность. От равнодушия вскоре не осталось и следа. Этас закусил губу, чтобы не начать просить еще больше прикосновений. Он хотел обнять Роммата за шею, прижаться всем телом, переплестись ногами в отчаянной попытке быть ближе хотя бы просто физически.

Но все это было запрещено и рыжий, естественно, прекрасно об этом помнил.