Похититель Солнца (СИ)

Он представлял как вместе с Красом, как напарники, проворачивает что-нибудь великое и героическое. А Ронин… ну, конечно, не исходит ядом от зависти, он этого не умеет, но взирает на них обоих в немом восхищении. А бледная обезьяна, разрумянившаяся от бессильной злобы, колотит о стены всю посуду в своем доме. Этас видел, как через заново открытый Темный Портал прилетает на удивительном белоснежном дракондоре Аллерия и тяжелой генеральской рукой приветственно хлопает рыжего по спине.

Ему грезилось, как по Даларану спокойно разгуливает толпа талассийских гостей, приехавшая на праздник по случаю какого-нибудь радостного события и не воротит носы от кирин-торцев. И всякие симпатичные тролльки пусть тоже приезжают, Даларан ведь теперь нейтральный город. В Академии введут новые предметы про магию вуду, и Этас, наконец, поймет, что там ему говорил его высочество про способность тролльских колдунов и артефакторов вызывать индивидуально ориентированные ментальные проекции событий и объектов, вызывавших близкие к аффективным состояния разума в прошлом реципиента.

А талассийский великий магистр вслух признает, что был не прав, придерживаясь политики изоляционизма и недоверия, а потом извинится перед Красом за свои оскорбительные речи.

Когда воображение Этаса перешло к картине, где принц Артас Менетил приказывает немертвому воинству самоуничтожиться, а сам удаляется в монастырь простым послушником, у рыжего почему-то мелькнула мысль, что нежить ему жалко. Он сначала зацепился за эту мысль, а потом сосредоточился на реальности, в которой валялась на подушках его блаженствующая тушка, и осознал, что занят чем-то уже довольно неприличным с двумя «скелетами» неопределимого пола. Этас отложил кальянную трубку, удивительно трезво рассудив, что избыток впечатлений только помешает ему насладиться каждым ощущением в отдельности.

Барабанщики, видимо, решили передохнуть, потому что музыка снова заиграла эльфийская. Текучие переливы мелодии расслабляли еще сильнее. Шевелиться не хотелось категорически. Этас долго решал, так ли уж ему лень вставать и идти в другую комнату, что можно забыть о чувстве стыда и предаться разврату прямо тут, на глазах у всех. В маске же, кто, кроме Хатореля узнает? Но все равно, как-то… Неправильно. Пока он размышлял, ласки «скелетов» становились все более откровенными, с одним из них (как рыжий определил на ощупь – парнем) он слился в бесконечно долгом и сладком поцелуе. А потом ему показалось, что рук, гладящих его по животу и ногам, стало как-то многовато.

Этас отодвинулся от «скелета» и увидел, что к ним присоединился какой-то «орк». Поймав его взгляд, «орк» предложил пойти в более укромное место. Все поднялись и направились к выходу, но Этас предпочел их покинуть и, с трудом удерживая равновесие, скрылся в толпе. Он не любил большие групповушки. Когда в постели больше трех, начинается какая-та ерунда. Уже не понятно, с кем там трахаешься, кто кого ласкает, остаются лишь тактильные ощущения, голая физиология, а это не интересно.

Голова кружилась, перед глазами все плыло. Очень хотелось глотнуть воды, но на столе он видел лишь спиртное. Пришлось пить противную теплую наколдованную воду. Придерживаясь ладонью о стену, рыжий привел в относительный порядок шаманский костюм (так, а шаманский жезл с резным дракондорчиком где и когда он потерял?) и вышел в сад. На свежем воздухе часть тумана из головы выветрилась, и Этас почувствовал себя бодрее. Он решил побродить среди деревьев и кустов отцветшей сирени, любуясь звездным небом над Далараном. Полная луна (она же Белая Леди, она же Лик Элуны) светила так ярко, что отбрасывала четко видимые тени. Рыжий недавно читал статью, что через несколько лет в небе над Восточными Королевствами снова можно будет наблюдать Голубое Дитя, вторую планету, вращающуюся вокруг Солнца. По размерам на небосклоне она не намного меньше Белой Леди, так что ночи станут еще светлее.

Чья-то рука, крепко ухватившая Этаса за запястье, прервала его астрономические размышления. Рыжий обернулся и увидел свою недавнюю подружку-«шаманку», которая прижимала палец к губам, прося соблюдать тишину. Она поманила его за собой и сделала пару осторожных шагов в сторону. Рыжий, охваченный любопытством, последовал за ней, также стараясь не шуметь, и набросил на них обоих (а, в смысле, «обеих») чары невнимания. Они обогнули два вишневых дерева, и «шаманка» указала ему на сидевшего на каменном бортике искусственного пруда «таурена». Молодому бычку, очевидно, стало жарко, поэтому он разделся по пояс, обтер шею холодной водой и, сдвинув маску на макушку, умыл лицо.

- Смотри, какой «тауренчик» симпатичный, - зашептала рыжему прямо в ухо его спутница.