Похитители бриллиантов

Действительно, хотя пустыня Калахари поросла густой травой, хотя там и произрастает множество разнообразных растений и встречается не только густой кустарник, но и крупные деревья, она, однако, не менее, а, пожалуй, более иссушена и безводна, чем необъятная Сахара. Ее именно потому и называют пустыней, что в ней нет рек и крайне редко встречаются родники. Это – огромное пространство, местами пересеченное руслами иссякших рек и населенное разнообразнейшими видами животных, в том числе некоторыми породами антилоп, организм которых весьма мало нуждается в воде. Почва здесь песчаная – очень мелкий, бледного цвета песок, то есть почти чистый силиций. Вдоль русла высохших рек лежат наносные породы, затвердевшие на солнце, не менее прочные, чем скала, и не пропускающие воду. В период дождей здесь образуются естественные водоемы, в которых вода сохраняется долго. Среди обильных и густых трав тут и там встречаются участки, где почва совершенно обнажена или покрыта ползучими растениями. Их корни сидят очень глубоко, но сами они подвергаются сильнейшему действию солнца и обладают некоторыми странными особенностями. Так, многие из них имеют корни в виде клубней и могут одновременно утолять и голод и жажду в засушливое время, когда нет никакой иной пищи и никакого питья. Наконец, благодаря любопытной своей приспособляемости волокнистые корни одного из этих растений превращаются в клубни, когда растению необходим для произрастания известный запас влаги. Это растение принадлежит к породе тыквенных. Оно меняет свой вид в зависимости от почвы, на которой произрастает, и дает пунцового цвета огурец, пригодный для еды. Другое растение, которое туземцы зовут «мокоми», принадлежит к разряду травянистых и ползучих. Оно дает по нескольку крупных клубней, величиной с голову человека, которые располагаются по кругу под землей. Туземцы находят их благодаря остроумному приему, для которого нужен весьма чувствительный слух. Они берут камень, бьют им по земле, и разница в звуке показывает им, где есть клубни и где их нет. Эта невероятная сноровка туземцев восхитила бы наших врачей, которые по звуку определяют, какие изменения произошли в человеческом организме. Встречается также великолепный, восхитительный арбуз (Cucumis caffer). Туземцы зовут его «кэмэ». Это освежающее и одновременно укрепляющее растение. Оно является благодеянием не только для человека, но и для животных. Травоядные, как слон и носорог, хищники, как лев, гиена и шакал, и даже грызуны ценят этот дар природы, удовлетворяющий самым разнообразным вкусам.

Живут здесь племена бушменов и бакалахари. Бушмены, которых некоторые этнографы относят к семейству готтентотов, малорослы, хотя не следует причислять их к карликам. Они кочевники, никогда земли не обрабатывают и не разводят домашних животных. Это страстные охотники, вся их жизнь проходит в беспощадном преследовании дичи, которую они тут же, на месте, и съедают вместе с корнями, травами и дикими плодами, сбор которых возлагается на женщин. Бушмены худы, жилисты, неутомимы и, подобно арабам в пустыне, способны переносить необычайную усталость и неслыханные лишения.

Бакалахари, которые являются ответвлением бечуанов, напротив, трудолюбивые земледельцы и скотоводы. Они терпеливо обрабатывают землю мотыгой, хотя неблагодарная почва ничего не дает им за их труды, кроме небольшого количества арбузов и тыкв. Корни, немного проса, козье молоко – таково скудное питание этих бедных людей.

Целую неделю бродили по этой затерянной на юге пустыне пятеро европейцев и их чернокожий проводник. Много довелось им перенести лишений, и если ложиться спать на голодный желудок приходилось все же не каждый день, то недостача воды мучила беспрерывно. Уже на второй день пришлось бросить все шесть слоновьих клыков, которые были нагружены на одну из лошадей. Ей много надо было работать, чтобы всех обеспечить продовольствием, и не следовало ее переутомлять навьюченными на нее бивнями. Александр, Альбер и Жозеф по очереди садились на нее и пускались по следам антилопы, буйвола или жирафа. Вторая лошадь служила только для перевозки мастера Виля, у которого рука поправлялась очень медленно. Что касается его преподобия, то он в своем шелковом цилиндре и развевающемся сюртуке шагал как человек, которому все обычные потребности чужды.