Похитители грёз

— Это не поможет, — сказал он деревьям. Он упал на колени, упершись пальцами в мягкую почву. Даже если он и знал, что ему не удастся спасти себя, он, похоже, никогда не смог бы убедить себя прекратить сопротивляться. — Это никого не спасет.

Деревья нашептывали: «Quemadmodum gladius neminem occidit; occidentis telum est».

(Поскольку меч никого не убивает, он лишь инструмент в руке убийцы)

Но ночные кошмары были не тем оружием, которым мог размахивать Ронан.

— Я не могу их контролировать! — прокричал он. — Они только и хотят, что навредить мне!

Явился ночной кошмар. Он взлетел над деревьями, закрывая собой небо. Он был непохож ни на что, нагреженное Ронаном раньше. В три раза больше предыдущих. Воняющий аммиаком. Снежно-белый. Когти пожелтевшие и полупрозрачные, темнеющие к красным кончикам пальцев. Сквозь рваные крылья проступали розовые вены. Его красные глаза альбиноса были крошечными и горели яростью на сморщенной голове. А вместо одного свирепого клюва, у него было два бок о бок, кричащие в унисон.

На другой стороне озера Адам поднял руки, указывая на небо. Он был чужой версией себя самого. Пригреженная версия. Молния ударила в камень рядом с ним.

Будто сердце, энергетическая линия вздрогнула и ожила.

Энергетический пузырь ожил.

— Сейчас! — заорал Адам. — Ронан, сейчас!

Шипение ночного кошмара сорвалось на крик.

— Это только ты, — прошептала Девочка-Сиротка. Она держалась за его руку, скрючившись рядом с ним. — Почему ты себя ненавидишь?

Ронан задумался.

Ночной кошмар-альбинос ринулся вниз, разжимая когти.

Ронан поднялся, протягивая руку, как делал это для Чейнсо.

— Я не ненавижу, — сказал он.

И проснулся.

Глава 62

Кроме разрушения собственной жизни Серого Человека, план Серого Человека увести других из Генриетты обещал пройти хорошо. Гринмантл, должно быть, реально не доверял ему, потому что сразу же принял исповедь Серого Человека о краже. Он ругался и угрожал, но, на самом деле, Гринмантл уже сделал самое худшее, что только мог, так что его словам не хватало силы.

И новости, по-видимому, распространялись быстро. Те фары означали двух мужчин, которые, как он обнаружил, разгромили «Pleasant Valley. Ночлег и завтрак». А вон те фары, за первыми, расчетливые и непреклонные, принадлежали его брату.

Следуй за мной, следуй за мной.

Милю, две мили, три мили, пятнадцать миль Серый Человек играл с другими двумя автомобилями, словно кнутом. Машина с двумя другими искателями сокровищ внутри старалась быть сдержанной, а машина позади нее — нет. Вот так он узнал, что там его брат. Его брат всегда хотел, чтобы Дин знал. Это была часть игры.

Мой брат. Мой брат. Мой брат.

Знание, что его брат так близко, поначалу было парализующим. Единственным способом, которым Серый Человек мог сфокусироваться на управлении машиной, были мысли обо всем, к чему он пришел, будучи Серым Человеком, вместо всего, что с ним было, когда он был Дином Алленом. Потому что Дин Аллен продолжал твердил ему просто остановиться и покончить с этим. «Будет только хуже, — шептал Дин Аллен тоненьким голоском, — если ты заставишь его искать тебя».

С другой стороны, Серый Человек говорил: «Он тридцатидевятилетний менеджер по инвестициям, и за работу, вероятно, он должен быть застрелен двумя пулями в голову и возвращен в свой офис с неоднозначной запиской».

И была в нем теперь третья часть, которая не была ни Серым Человеком, ни Дином Алленом, которая вообще не думала о своем брате. Эта часть — наверное, она была мистером Греем — не могла перестать думать обо всем, что он оставлял позади. Выцветшие и красивые расщелины маленького городка, бесцеремонное распространение улыбки Моры, новый гром его внезапно заработавшего сердца. Эта его часть даже скучала по Зануде Цвета Шампанского.

Взгляд Серого Человека опустился на записку, все еще прикрепленную к рулю:

«Это тебе. Такая, как тебе нравится: быстрая и безликая».

Это был такой отличный маленький план, гладкий и простой. Все, что он должен был сделать, это бросить все. И план неплохо работал.

Но затем что-то произошло.

Вокруг не было ничего, кроме деревьев, шоссе и черноты, но внезапно взорвались огни на пассажирском сидении спящих машин.

Не мерцание. Не намек.

Звук взрыва в ночи. Фары позади него наклонились, когда в автомобиле ударили по тормозам, их измерительные приборы, несомненно, завывали так же, как и его.

«Нет, — подумал Серый Человек. — Один из тех мальчишек в Генриетте грезил и все разрушил».

Но дело было не в этом.

Потому что показания приборов были непрерывными и вопящими. Обычно энергия зашкаливала в момент создания объекта из сна, а затем резко падала. Но приборы все еще держали значения на одном уровне. И оставались такими несмотря на факт, что Серый Человек уносился из Генриетты со скоростью семьдесят миль в час.

Позади Серого Человека дрогнул первый автомобиль. Возможно, они сомневались в истории Серого Человека. Предположив, как и Серый Человек, что кто-то еще использовал Грейворена.