Похитители грёз

Правильный ответ был «да». Он знал это. Но реальным ответом было его желание узнать, было ли у него плохое дыхание, или она так поступала, потому что он первый, кто спросил, или было еще какое-то другое препятствие, которое он не учитывал.

— Я собираюсь принять душ, — сказал он. Он пытался не допустить, чтобы это звучало с болью, у него не получилось, и все еще было больно. — Ты будешь здесь, когда я выйду? Когда начинается твоя смена?

— Я подожду. — Она пыталась не допустить, чтобы это звучало с болью, у нее не получилось, и все еще было больно.

В то время, как Блу листала несколько карт на пластиковой тумбочке у кровати, Адам стоял под холодным душем, пока его сердце не выпустило весь пар. «Что ты хочешь, Адам?» Он даже не знал. Из наклоненного старого душа он уловил половину своего изображения в зеркале и испугался. На мгновение что-то в его собственном отражении показалось неправильным. Дикие глаза и худое лицо глядели на него, обеспокоенно, но весьма обычно.

И просто так он подумал об Энергетическом пузыре снова. В некоторые дни он ловил себя на том, что не мог думать ни о чем другом. Он не владел многими вещами в жизни, не имел их должным образом, чтобы он и никто другой, но теперь была эта сделка. Прошло чуть более месяца с тех пор, как он предложил свою жертву Энергетическому пузырю, чтобы пробудить Энергетическую линию Гэнси. Весь ритуал казался неясным и невероятным в его мозгу, будто бы он наблюдал себя, делающего это, на экране телевизора. Адам был полностью готов принести жертву. Но он не был точно уверен, как одно конкретное предложение, что он фактически сделал, к нему придет. «Я буду твоими руками». «Я буду твоими глазами».

До сих пор ничего не произошло, ну, не на самом деле. Что было почти хуже. Он был пациентом с диагнозом, которого не мог понять.

В душе Адам царапал свою по-летнему смуглую кожу ногтем большого пальца. След становился от белого яростно-красным в момент, и пока он изучал это, его ударило, что что-то странное было в потоке воды на его коже. Как будто в замедленной съемке. Он проследил за потоком воды вверх к лейке душа и целую минуту наблюдал, как металл разбрызгивает воду. Его мысли были путаницей полупрозрачных капель, цепляющихся за металл, и дождя, дрожащего на зеленых листьях.

Он моргнул.

Не было ничего странного в воде. И не было листьев. Ему надо немного поспать перед тем, как он сотворит что-нибудь глупое на работе.

Вылезая из душа с ноющей спиной, ноющими плечами, ноющей душой, Адам вытерся и медленно оделся. Он боялся — надеялся? — что Блу, в конце концов, могла уйти, но когда он открыл дверь ванной, теребя свои сухие волосы, он обнаружил ее, стоящую у двери и оживленно с кем-то беседующую.

Посетителем оказалась офисная леди Святой Агнесс, ее черные волосы закручивались от влажности. Вероятно, у нее был какой-нибудь официальный титул, который знал Ронан, типа подмонахиня или что-то такое, но Ронан знал ее только как миссис Рамирез. Казалось, она делала в церкви все необходимое, чтобы та работала, за исключением проведения служб.

Включая сбор ежемесячных чеков от Адама с оплатой.

Когда он ее увидел, его живот резко скрутило. Он был наполнен уверенностью, что его последний чек вернули из-за недостаточного количества средств на счету. Она скажет ему, что на счету денег мало, и Адам будет карабкаться, чтобы кинуть деньги в зияющую дыру банковского счета, а потом нужно будет оплатить возвращенный счет банку и еще один миссис Рамирез, а дальше арендная плата за следующий месяц — бесконечная жалкая петля недостатка.

Тонким голосом он поинтересовался:

— Чем я могу быть Вам полезен, мадам?

Выражение ее лица изменилось. Она не была уверена, как сказать то, что требовалось.

Пальцы Адама напряглись на дверной раме.

— Ох, сладкий, — сказала она, — я только хочу, чтоб ты знал об арендной плате за твою маленькую комнатку здесь.

«С меня хватит, — думал он. — Не надо больше. Пожалуйста, я не выдержу больше».

— Ну, мы получили новую… налоговую ставку, — начала она. — На это здание. И ты знаешь, что мы взимаем плату с тебя, не приносящую прибыль. Так что мы… твоя арендная плата изменится. Надо оставить такой же процент от, хмм, затрат на строительство. Это на двести долларов меньше.

Адам услышал «двести долларов» и сник, а потом услышал остальное и подумал, что, должно быть, что-то не понял.

— Меньше? Каждый год?

— Каждый месяц.

Блу выглядела восхищенной, но Адам не мог признать, что его арендная плата просто упала на две трети. Две тысячи четыреста долларов в год вдруг освободились. Его сомнительный генриеттовский акцент выскользнул раньше, он смог его остановить.

— Почему, вы сказали, она изменилась?

— Налоговая ставка. — Она засмеялась над его подозрениями. — Налоги обычно не срабатывают в счастливую сторону, не так ли?

Она ждала ответа Адама, но он не знал, что сказать. Наконец, он выдал:

— Спасибо, мадам.

Когда Блу закрыла дверь, он отошел в центр комнаты. Он все еще не мог поверить. Нет, он не верил. Просто не сходилось. Он достал письмо из Аглионбая. Опустившись на матрац, он, наконец, его открыл.