Похитители красоты

Вдруг мне показалось, что наверху кто-то ходит. Я погасила фонарик, затаилась. Темнота вокруг жила, дышала, тихие шорохи толпой невидимок обступали меня. Возникали и исчезали какие-то странные тени. Я хотела встать, крикнуть, позвать на помощь. Но так и сидела на тюфяке, будто приросла. Я чувствовала, как чьи-то глаза со всех сторон следят за мной.

Постепенно до меня начало доходить: «они» послали Бенжамена ко мне в больницу, чтобы заманить меня сюда и запереть в подземелье. «Они» выбрали меня, выследили, выяснили обо мне все досконально, плели свою паутину терпеливо, хитроумно, зная, на какую наживку меня ловить, – и я клюнула. Может, и Фердинанд был частью этой ловушки. Я пошла на поводу у самого нелепого, самого чокнутого из моих пациентов, который наплел мне с три короба – и ведь заинтриговал. Я не держала на него зла. Мне было даже лестно, что меня сочли достойной войти в список узниц.

Да, эти люди были достойны восхищения, они добились большего: я сама захотела лишиться молодости и красоты – пусть меня запрут. Все равно, какой смысл ждать, пока время вынесет свой приговор: ведь пройдет несколько лет – и я померкну, достигну возраста, когда пленительное девичье личико превращается в кислую и строгую мину зрелой женщины. События последних дней с бешеной скоростью прокручивались в моем мозгу, и, вспомнив весь этот клубок совпадений и случайностей, я убедилась, что он очень смахивает на тщательно продуманную западню, И ведь заставили меня поверить, что дом необитаем, заманили прямо сюда – вот это талант!

Что ж, пришел мой черед платить – я готова. Я легла на тюфяк, вытянув руки вдоль тела: собственные кости казались мне тяжелыми, меня тянуло вниз, как будто я уже рассталась с собой, освободилась от прежней оболочки. Ну вот, сейчас они явятся – похотливый старикан, мерзкий карлик и жирная ведьма. Я еще не знала, что будет означать для меня их приход – облегчение или муки. Мне бы встать, бежать отсюда, но вдруг навалилась смертельная усталость, какая-то непреодолимая сила приковала меня к тюфяку. Ничего не поделаешь, так я и останусь погребенной в недрах горы. Я то проваливалась в сон, то просыпалась. Очень хотелось пить. Где я – никто не знает; наверно, я вернусь в мир, постарев на двадцать лет, и мне не будет больше места среди людей. Я звала на помощь, выкрикивала имя Фердинанда, мне привиделась Лида, она плакала, а ее косичка расплеталась на пряди, на локоны, а потом обмоталась вокруг шейки и стала душить ее.