Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга

Во-вторых, в тех случаях, когда обращение в суд все-таки имеет место (как правило, по инициативе третьих лиц и организаций), то в действие вступает другая особенность американского права: его казуистичность и противоречивость. Если один суд принимает решение, объявляющее «юридически ничтожным» согласие лица, лишенного свободы, на производство психохирургической операции или иных опасных для здоровья экспериментов, то другой — признает такие операции «вполне законными», т. к. они производятся «для блага» пациента. Высший же судебный орган США — Верховный суд — хранит молчание. С. Чавкин подчеркивает, что Верховный суд США очень редко осуждает какой-либо вид физического наказания, хотя это и противоречит VIII поправке к Конституции. «Неопределенное» правовое положение психохирургии и всего, что с ней связано, влечет лишь создание бесчисленных правительственных комиссий, выводы которых явно свидетельствуют о прямой поддержке властями опытов по «модификации поведения». В эти комиссии входят не только чиновники, но и профессора колледжей, руководители исследовательских лабораторий и другие представители научных кругов. Однако это не меняет общей направленности такого рода комиссий. Объясняя этот факт, С. Чавкин приводит следующее высказывание социолога А. Суона: «Я нисколько не сомневаюсь, что большая часть научных исследований в США имеет политическую подоплеку. Их цель — подавить здоровое и законное инакомыслие в обществе, которое [общество.— И. M.] не раз прибегало к насилию для решения своих проблем и осуждает насилие лишь тогда, когда к нему прибегают другие».

«Нейтралитет» судебных органов и щедрые ассигнования федеральных государственных ведомств на разработку различных средств «контроля над сознанием», разумеется, не являются случайными. Разрабатываемые средства «контроля над разумом» представляют несомненный интерес для правящих кругов. Приведем лишь один из примеров, содержащихся в книге С. Чавкина. Автор одного из проектов дистанционного контроля за поведением «неблагонадежного» лица Швицгебель допускает, что все разрабатываемые им технические средства могут быть использованы для «наблюдения за такими категориями людей, которые обычно не подлежат заключению». К их числу относятся не только условно освобожденные и предполагаемые члены преступных шаек, но и коммунисты. Формальным основанием для установления наблюдения может быть задержание за незначительное нарушение, «с тем чтобы потом освободить, но держать под наблюдением».

Такого рода политическая подоплека всех опытов по «модификации поведения» и «контролю над психикой» оказывается куда более значимым аргументом в споре об их допустимости, чем все возражения «либералов-идеалистов» против нарушения конституционных гарантий прав личности.

И напрасно один из активных противников применения психохирургии как средства изменения поведения нейрохирург Э. Бейтс уговаривает своих коллег не дать превратить себя в орудие социальных и политических институтов, составляющих основу нашего общества, покоящегося на насилии. Тщетность такого рода попыток подтверждается крупными субсидиями различных правительственных учреждений на исследования в области «модификации поведения», невмешательством судебных органов, противоречивыми заключениями комиссий, изучавших этот вопрос и т. п.

В заключительной главе книги С. Чавкина, «Сотрудничество? Нет, соучастие!», раскрыта роль и самих исследователей, среди которых далеко не все «обременены» этическими принципами ученого. В погоне за получением необходимых денежных средств они пренебрегают не только научной добросовестностью, но также и здоровьем тысяч бедняков, которые служат подопытным материалом.

С. Чавкин заканчивает свою книгу словами председателя апелляционного суда Вашингтона Дэвида Бэйзлона: «От уличной преступности нет другого лекарства, кроме коренных социальных реформ, которые обычно дорогостоящи, малоэффективны и непопулярны. Но это не должно служить основанием для упрощенческого подхода к проблеме. Не представляет труда признать социальную несправедливость неизбежной и смириться с этим. Куда труднее понять ее недопустимость и найти в себе силы бороться с нею».