Похитители старичков и старушек. Марка сказочника, или Опус, Кропус, Флопус!

– Помню, помню! – вмешался наконец в разговор Семён Семёнович. – Хороший велосипед был, немецкий трофейный! Пришлось новый покупать.

– А, и вы здесь, мой молодой друг! – Кокоша Шляпкин открыл левый глаз. – Что ж, вы пришли вовремя. Вы пришли, чтобы мне на закате дней было кому поведать мою печальную и ужасную историю… Я теперь навсегда боюсь темноты и спать буду только с включённым светом!

И старичок куплетист, вздыхая и всхлипывая, рассказал о мешке, глухом голосе и Полтавской битве.

Пока он говорил, Семён Семёнович расхаживал взад-вперёд по комнате и всё время натыкался на старинный письменный стол под зелёным сукном.

– Да, – воскликнул он, когда Шляпкин закончил. – Весело до ужаса!

– Ну вы всегда скажете что-нибудь такое! – вырвалось у Фафика. – Как это: «весело до ужаса»?

– Ну, например, так. Когда мне было лет девять, я обнаружил у себя в почтовом ящике письмо.

ПИСЬМО ДЕВЯТИЛЕТНЕМУ СЕМЁНУ СЕМЁНОВИЧУ

Мне нужен труп,

Я выбрал Вас.
До скорой встречи.
Фантомас.

И синяя физиономия пририсована. С одной стороны, смешно, а с другой – как-то страшновато.

– А-а, Фантомас! – понимающе кивнул Фафик. – Это такой всемирно известный злодей, который никогда не снимает синей маски… Теперь вашим Фантомасом никого не испугаешь. Теперь такие фильмы ужасов, что просто под стол падай! Но дети их любят, хотя и боятся.

– А в моём детстве Фантомас был – о-го-го! – Семён Семёнович мечтательно закатил глаза. – Правда, ко мне он после того письма так и не явился. Ну и слава Богу!..

– Какой ещё, к чёрту, Фантомас! – прохрипел Ко-коша Шляпкин. – Мне совсем не весело, мне только ужасно!

– По-моему, о трёх особенностях Полтавской битвы, уважаемый мэтр и учитель, вы рассказывали очень весело.

– Это профессиональное, – вздохнул старичок. – Я ведь по натуре куплетист… Вообще, поэта обидеть может каждый! – неожиданно громко выпалил он и опять всхлипнул.

– Ну-ну, старина! – ученик погладил несчастного учителя по плечу и протянул ему газету «Весёлые дедуганы». – Главное, что вы живы… Это я виноват, это я, осёл, не догадался вас вовремя предупредить! Я негодую на себя и на этих беспардонных похитителей! – тут Семён Семёнович – бац! – со всей силы треснул кулаком по письменному столу. – Я должен за вас отомстить!

Фафик вдруг протянул плачущему Кокоше Шляпкину что-то завёрнутое в бумажку:

– Лягте на пол! Вот вам успокаивающая котлетка.

– Вы хотите сказать: «таблетка»? – старичок трясущимися от горя и старости руками стал разворачивать бумажку.

– Нет, именно КОТЛЕТКА. УСПОКАИВАЮЩАЯ КОТЛЕТКА, больной! Я всегда говорил, что никакая таблетка не сравнится с котлеткой.

Кокоша Шляпкин начал послушно жевать котлетку и действительно перестал всхлипывать.

Тогда Семён Семёнович продолжил свою возмущенную речь:

– Мой дорогой Пёсик Фафик, любите ли вы детективы?

– Люблю, Семён Семёныч, только собаки Баскервилей боюсь.

– Понятно. Я вот тоже до сих пор Фантомаса боюсь. У собаки – собачий детективный страх, у человека – человечий… А сами вы не хотели бы стать сыщиком и поймать собаку Баскервилей? Я, признаться, когда-то мечтал надеть наручники на Фантомаса.

– Нет, не хочу я связываться с этим кошмаром. Вот соседского кота Базилевса арестую с удовольствием… если выслежу. Он у меня целое кольцо краковской колбасы стибрил, негодяй! Я ещё хотел вас угостить! А вообще, Семён Семёныч, к чему вы клоните?

– Колбасы, говорите… – нахмурился ученик Шляпкина, – краковской… Да за это не только арестовать, за это сразу в тюрьму сажать надо, в крепость, в замок Иф, как графа Монте-Кристо – без суда и следствия! Краковскую колбасу украл! Мою!!!

– Ну будет, будет, Семён Семёныч! – замахал лапами Фафик. – В первый раз вас таким вижу. Неприлично как-то… Так к чему вы всё-таки клоните?

– Да, да! – Семён Семёнович так сильно мотнул головой, будто пытался вытряхнуть из неё мысль о краковской колбасе. – Мы должны с вами отомстить за оскорблённого поэта Кокошу Шляпкина, да и за всех прочих униженных старичков и старушек! Мы выследим и поймаем похитителей, как Шерлок Холмс и доктор Пилюлькин… то есть Ватсон! И нас наградят. Вы согласны быть доктором Ватсоном?

– Ни за что! – в страхе ответил Пёсик Фафик.

Но это Пёсик Фафик ответил про себя, а вслух он сказал:

– Ну, если наградят, тогда, пожалуй…

Он так сказал вслух, потому что очень застыдился своего страха.

Глава четвёртая, в которой рассматриваются проекты памятников выдающимся сыщикам-любителям, Кокоша Шляпкин даёт показания как потерпевший, а Семён Семёнович – как влюблённый

– А как нас наградят? – немедленно спросил Пёсик Фафик.

Кокоша Шляпкин дремал от успокаивающей котлетки.

– Ну, например, вам торжественно вручат Именную Кость с Тремя Золотыми Звёздами и Одной Оловянной Луной, – без подготовки выдал его ученик.