Похитители тел

Мы перешли на бег и бежали, пока не уперлись в холмы, идущие параллельно Трокмортон. Из последнего на улице дома наперерез нам выскочила старушка и вскинула руку – так пожилые люди останавливают транспорт, чтобы перейти улицу. Я знал, что эта старушка вовсе не вдовая миссис Уорт, и понимал, что ей надо бы врезать как следует, но не мог: она выглядела точно такой же старенькой и хрупкой, как раньше. Я просто отпихнул ее, и мы полезли вверх по глине, начинавшейся сразу за бетонной дорожкой. Разросшиеся кусты и бурьян скоро заслонили нас снизу.

Бетти сразу же потеряла свои туфли, но останавливаться мы не могли. Я не обманывался насчет того, что песенка наша спета. Я знал в этих холмах каждый фут и знал, что я не один такой. Чтобы дойти до шоссе 101, по которому ездят настоящие люди, нам надо преодолеть около двух миль по гористой местности и обработанным землям – нас догонят намного раньше. Не успел я об этом подумать, как на пожарной станции – совсем близко, если считать по прямой, – включился сигнал тревоги. В Милл-Вэлли используют не сирену, а сигналы наподобие противотуманных – серии коротких гудков, пронизывающих воздух на многие мили.

Гудки нагоняли панику. Я опасался, что мы вот-вот потеряем голову и будем двигаться наугад, вслепую.

В городе уже садятся в машины, запускают моторы, едут вслед за нами и наперехват. С каждым гудком их все больше. Они уже перегородили холмы впереди. Еще пять минут, и нас непременно кто-то заметит.

Чуть выше справа кусты редели и начинался голый склон, где росла только побуревшая трава нам по пояс. Тот или те, кто первыми доберутся до вершины, сразу засекут нас на этой плеши, но и по тропе дальше идти бессмысленно: там наверняка ждет засада.

Я стоял, держа Бекки за руку, и пытался выбрать меньшее из двух зол. Будь теперь ночь, дело другое, но стемнеет еще не скоро, и видимость хорошая, несмотря на легкий туман.

Решившись наконец, я свел Бекки с тропинки. Мы взобрались на заросшую бурьяном пустошь, где я тут же начал дергать сорняки, жестами побуждая Бекки к тому же. Когда мы оба набрали по большому снопу, я велел Бекки идти вперед. За нами в траве оставался след, но я выпрямлял стебли, орудуя свободной рукой, как серпом. Никто теперь не мог заметить, что здесь кто-то прошел.

Ярдов через двадцать, в середине пустоши, мы залегли. Я распрямил бурьян вокруг нас, забросал нас травой из пучка Бекки, а стебли из собственной охапки воткнул сверху так, чтобы они держались более-менее вертикально.

Я не знал, как это будет выглядеть с краю поля, и надеялся лишь, что наше укрытие не слишком заметно. Авось никому не придет в голову, что мы прячемся посреди луговины, которую можно сразу окинуть взглядом. Охотник, как правило, ориентирован на убегающую добычу.

Через несколько минут где-то близко послышался голос. Кто-то звал другого – кажется, Эла – по имени. «Угу», – откликнулся тот. Затрещали кусты, и всё стихло. Я осторожно взял Бекки за руку.

Глава двадцатая

Мы долго так пролежали. Сначала это было просто неудобно, потом болезненно, но мы не позволяли себе шевелиться. Время от времени мы слышали голоса – и на ближней тропинке, и вдалеке. Однажды на нашем поле появились двое мужчин. Нам казалось, что они остаются здесь очень долго, хотя пробыли, вероятно, не больше трех-четырех минут. Их голоса звучали всё громче: они прошли в каких-нибудь тридцати ярдах от нас. Мы могли бы даже расслышать, о чем они говорят, но я был слишком напуган, чтобы вникать. Несколько раз вдалеке слышались автомобильные сигналы, то длинные, то короткие.

Когда мы совсем закоченели и земля под нами стала сыреть, я понял, что солнце уже заходит и что здесь нас, во всяком случае, не найдут.

Но мы продолжали лежать, пока не стемнело. Нас била дрожь, и я до боли сжимал челюсти, чтобы не клацать зубами.

Наконец мы поднялись – с большим трудом, едва держась на ногах. Теперь нас могли увидеть разве что с десяти ярдов. Туман, к счастью, исправно полз по земле, но тот самый месяц грозил осветить нас раньше, чем мы дойдем до шоссе. Поиски, как я догадывался, за это время организовали как следует, включив в них всех здоровых мужчин, женщин и подростков Милл-Вэлли. Единственно возможной конечной точкой нашего маршрута было шоссе 101, и они знали об этом не хуже нас.

Я понимал, что нам туда не дойти, но мы твердо решили бороться до последнего, использовав каждый свой шанс.

Мы надели по одному моему ботинку. В паре, слишком большой для нее, Бекки не смогла бы идти, но в одном, с подложенным под пятку носовым платком, кое-как ковыляла. Она держалась за меня, и мы старались передвигаться как можно тише. Ориентирами мне служили вершины холмов на небе, встречные приметы и расчет времени.

За час, как я полагал, мы прошли больше мили, не услышав ничего подозрительного. Во мне зарождалась иллюзия надежды; я представлял, как мы выбегаем на шоссе, остановив разом штук двадцать машин с настоящими живыми людьми.