Похитительница кошмаров

Марен не любила страшные хеллоуинские вещицы и фильмы ужасов и терпеть не могла кошмаров, которые её мозг выдумывал сам по себе. Она и представить себе не могла, что стала бы намеренно делать с собой такие вещи. А вот Хэлли была великой фанаткой кошмаров. Она вечно создавала всё новые и новые и пыталась убедить Марен попробовать их, но Марен скорее запихнула бы себе в нос дождевых червей, чем согласилась бы видеть ночью дурной сон. Хэлли даже создала несколько кошмаров, которые Лишта сочла слишком ужасными, чтобы продавать их в магазине. Хэлли восприняла это как лучший комплимент в свой адрес.

– Одну минутку, – сказала Лишта и, открыв шкафчик кошмаров, принялась рыться в коробках и банках внутри. – Три наших самых жутких кошмара, способных напугать и порадовать прекрасную мадемуазель.

– JOLIE JOLIE![5] – проскрипел Анри.

Но вместо того чтобы поискать что-то в угольно-чёрных кувшинах и жестянках, Лишта остановила свой выбор на серой картонной коробке. В ней хранилось то, что она называла учебными кошмарами, созданными специально для новых клиентов, чтобы проверить, хватит ли им нервов справиться с действительно страшными снами. Лишта шумно понюхала коробку и, театрально закатив глаза, стала спускаться вниз. Анри захлопал крыльями и закаркал, но её косы не отпустил.

– Я почти забыла про этих красавчиков, – сказала хозяйка магазина.

Глаза темноволосой женщины сверкнули. Лишта тем временем нарочито медленно выбрала три кошмара и снова закрыла коробку.

– Что это такое? – спросила женщина.

– Древнеегипетская пирамида. – Лишта, скрипя ступеньками, спустилась вниз. Анри по-прежнему восседал на её голове. – Вы пойманы внутри, бежите по тёмному коридору. – Она понизила голос. – Вы бежите вниз, в чрево земли, туда, где сыро, склизко и пахнет гнилью. А потом вы натыкаетесь на массивный чёрный саркофаг, весь затянутый паутиной.

Женщина радостно ахнула, и Лишта остановилась.

– Не хочу всё испортить для вас, дорогая.

Женщина на миг растерянно заморгала.

– Да. Да, конечно. – Она вытащила бумажник. – Сколько за них?

– Двадцать один доллар, – сказала Лишта. О чём она умолчала, живописуя этот кошмар, так это о том, что как только крышку саркофага открывали, то находили в нём гигантского плюшевого мишку.

Пока женщина отсчитывала деньги, Марен тихонько переложила сон из рукава в карман. Хэлли обожала кошмар о египетской гробнице, хотя он и не был очень страшным. К сожалению, Лишта всегда держала кошмары под замком, и украсть их было практически невозможно. В любом случае было незаконно давать человеку кошмар без его согласия, даже если это был учебный образец.

Кожу Марен покусывало чувство вины. Дать Хэлли любой, даже самый хороший сон без её согласия означало вторгнуться в её подсознание.

Подскок шаффл шаг, подскок шаффл шаг…

– Дорогая? – Любопытные глаза Лишты моргнули в нескольких дюймах от носа Марен. Та пискнула и отпрыгнула назад.

– ELLE A LA TETE DANS LES NUAGES![6] – завизжал Анри со своей лестницы.

Высокая женщина ушла.

– Марен, может, тебе уже пора идти? – спросила Лишта.

Часы – одни из многих, – стоявшие на нижней полке, показывали двадцать минут шестого. Другие часы – без двадцати шесть, что на самом деле означало, что было где-то полшестого. Взгляд Марен упал на кувшин с летящими снами. Нет ничего плохого в том, если ей удастся вылечить сестру. Если это сработает, то все увидят, что она была права, и её простят.

– Не хочешь взять несколько для себя? – спросила Лишта. – Они поднимут тебе настроение, а мы на этой неделе изготовим ещё одну партию.

– Спасибо, – сказала Марен, сунув ещё два сна в карман и чувствуя себя ещё более виноватой оттого, что Лишта подарила ей именно то, что она украла несколько мгновений назад.

– Передай сестре один из них и поздравь её с днём рождения, – сказала Лишта.

Марен вздрогнула и лишь потом сообразила, что бабушка послала два воздушных поцелуя, велев передать один из них Хэлли. Лишта, конечно, не давала ей разрешения на сон для Хэлли. Такого никогда не случится.

Закинув рюкзак на плечо, Марен направилась к двери. Она представила себе, как сны растворяются, разрывая дыру в её джинсах, и выкрикивают её тайну, чего, конечно, никогда не случится. Напоследок обернувшись, Марен увидела, как Лишта открыла сейф, в котором хранила деньги, и поставила в самую его глубину банку с шепчущей пылью.

3

Марен мчалась по переулку, прыгая через лужи и избегая выбоин. Где-то впереди пророкотал тяжёлый мотор. Автобус. Если она пропустит его, то не успеет в больницу вовремя. Прибавив скорости, она вылетела из-за угла. Внезапно дверь почты распахнулась. Марен выкинула перед собой руки, отскочила от стеклянной двери и упала на булыжную мостовую.

– Ты не ушиблась? – Голос был мальчишеский, причём принадлежал мальчику, с которым ей не хотелось бы встречаться, но времени, чтобы как-то отреагировать, не было. Автобус уже стоял на остановке, и его двери вот-вот закроются. Марен оттолкнула протянутую ей руку и с трудом встала.