Поход

Я щелкнул замком, открыл дверь. За нею пребывала целая толпа ― только из-за толстого ковра на полу я не слышал, как они подошли. В дверях стоял рослый полицейский с погонами квартального надзирателя,[73] в сером мундире, фуражке, при всех регалиях. Широкий кожаный ремень с латунной сверкающей бляхой обтягивал немалое пузо, на красном, широком лице доминировали густые усы вкупе с картофелеобразным носом. Бас тоже принадлежал ему. За спиной квартального стояли двое городовых, за ними тип в штатском, изображающий мастерового, но явно, по морде видно, из той же лавочки, что и господа в мундирах. Под распахнутой курткой виднелась рукоятка револьвера, торчащего в поясной кобуре. За спиной «мастерового» стоял приказчик в своей атласной жилетке, за ним две горничные из аборигенок, в белых передниках, а позади горничных расселся на ковре здоровенный полосатый котяра, с любопытством наблюдавший за переполохом.

― Здравствуйте, господа, ― сказал я, не уходя из дверного проема. ― Слушаю вас, господин квартальный надзиратель.

― Прошу вас не чинить препятствий отправлению правосудия. Благоволите отойти и дайте нам возможность произвести арест, ― прогудел квартальный.

― Чей арест, простите?

― Арест барышни Ларин из народу тифлингов, которая скрылась в вашем номере, ― заявил он и сделал шаг вперед, будучи твердо уверенным, что я сделаю такой же назад. Но я не сделал, и мы, к его удивлению, чуть не столкнулись.

― Гостиница есть место публичного посещения, но мой номер, доколе он оплачен, таковым не является. Вы уж простите, господин квартальный надзиратель, ― объяснил я свои действия. ― А теперь я хотел бы услышать мотивировку ареста.

― На каком основании? ― спокойно спросил квартальный.

― На основании сыскного ордера, выданного Департаментом контрразведки, ― заявил я и поднял перед собой ордер на арест Пантелея, «объявленного таковым по княжескому указу, однако без общего уведомления о личности». ― Имею задачу преследовать государственного преступника. И должен быть уверен, что ваши действия никоим образом не ставят под угрозу мою задачу.

Мое требование было законным, и мы оба это знали. В том и прелесть «сыскухи», что так просто наехать на лиц, в ордере указанных, уже нельзя. А как это попытка «воспрепятствовать отправлению»? И вообще происки внутреннего супостата, если «сыскуха» от контрразведки? Мало ли какой облик примет враг внутренний, трепещущий в ожидании справедливого возмездия.

― Явите ордер, ― пробасил квартальный, пропуская ко мне «мастерового».

Тот шагнул вперед, извлек из внутреннего кармана рабочей куртки нечто вроде портмоне, раскрыл его и извлек ордер. Расправил его и прочитал вслух:

― Ордер на арест и задержание барышни Ларии из тифлингов, жительницы города Билара, обвиняемой в краже драгоценностей у царицынского купца первой гильдии Перепихина на сумму в одиннадцать тысяч рублей золотом и нанесение оному оскорбления действием в форме насильственного сечения кнутом в присутствии посторонних.

Молоденькие смуглые горничные-аборигенки хором тоненько захихикали, но приказчик шикнул на них, и они умолкли.

― Также упомянутая барышня Лария обвиняется в намеренном введении в заблуждение дворянина Роговцева из города Торжка Тверского княжества путем применения к оному дворянину магии, что вызвало неумышленное обнажение упомянутого дворянина в публичном месте, а тако же попытку склонить к немедленному телесному сожительству мещанку Пирогову девяноста трех лет от роду. Что, в свою очередь, влечет за собой обвинение в умышленном неуважении к лицам преклонного возраста. Ордер выдан Тверским городским полицейским департаментом.

Горничные опять прыснули, и приказчик тихой бранью изгнал их из круга зрителей и слушателей. Кот слушал молча, поэтому не пострадал.

― Впечатляет, ― единственное, что смог я сказать вслух.

При этом мне почему-то вспомнился сидящий в чаше фонтана Васька-некромант, пытающийся извергнуть из себя кусочек свиного уха, которого он вовсе и не ел.

― Разумеется, ― совершенно спокойно отреагировал квартальный. ― Вы имеете возражения к осуществлению ареста?

― Увы, имею, ― кивнул я.

С этими словами я извлек из папки саму «сыскуху», сыскной ордер, где всего минуту назад в пустой графе появилась подпись «Лари из Билара», а рядом с ней ― светящаяся печать с отпечатком ее ауры. Запись в сыскном ордере соответствовала записи в ордере арестном, следовательно, все вопросы квартального и «мастерового» из сыскного отделения переадресовывались на улицу Дворянскую, в Департамент контрразведки. Где, скорее всего, ответ будет дан краткий и исчерпывающий: «Отвали». Потому как подписан сыскной ордер самим Бердышовым, и «барышня Лария из Билара» в нем указана на законных основаниях. Ибо сказали мне: «Да наберешь ты себе помощников сам, и да будешь ты с ними мучиться сам же!» Или что-то в этом духе. Мучения уже начались.