Поход

На другой день на рассвете арестованного забрали из тюрьмы и связанного, под конвоем двух лесных капитанов препроводили в Бом-Ретиро для отправки в Агуа-Бранка, опасаясь, как бы в Сан-Пауло его не выкрали неутомимые каиафы.

Однако наши друзья узнали об этом плане и подстерегли путешественников у вокзала. При неясном свете туманного утра послышались выстрелы, началась беготня, лесные капитаны пустились наутек, а брошенного ими негра каиафы взяли под свое покровительство.

И вот на другой день первым поездом на Рио-де-Жанейро в столицу отправился черный-пречерный падре, закутанный в широчайшую сутану…

Пассажир доехал благополучно. На вокзале Дон-Педро его встретили двое юношей с белыми камелиями в петлицах. То был условный знак, но, кроме него, требовался еще н пароль. Падре вспомнил, чему его научили, и пробормотал:

– Раул…

Незнакомцы ответили:

– Серпа.

Знакомство состоялось – это были друзья. Негр мог безбоязненно следовать за ними. И все. трое исчезли на оживленных улицах столицы. Но пассажиры, совершившие путешествие вместе с черным падре, могли заметить два странных обстоятельства: во-первых, священник в течение двенадцати часов пути не спускал глаз с молитвенника и, во-вторых, что было самым нелепым, держал молитвенник вверх ногами…

Присутствующие хохотали до упаду…

* * *

А люди все приходили. Поэтому, как только Иполито да Силва распрощался, Лу подошла к Антонио Бенто, поздоровалась и представила ему Лаэрте, который по обыкновению сконфузился и не знал, как себя держать.

– Сеньор Антонио Бенто, я вам привела еще одного бишо…

Староста братства приветливо улыбнулся.

– Для религии или для дела освобождения?

– Я работаю только для освобождения. – Дона Лу показала свои мелкие зубки.

Антонио Бенто растроганно обнял Лаэрте:

– Здесь настоящее место для юноши. Займи свой пост. Им не удалось больше поговорить: помещение братства понемногу заполнилось людьми, среди которых было немало видных политических деятелей. Поэтому условились встретиться в тот же вечер на квартире у одного аболициониста.

Быть принятым в этой среде считалось честью, но для этого не требовалось блестящего титула, состояния или даже культуры. В эту дверь стучался всякий, кто лелеял великую мечту и душой и телом посвятил себя самому прекрасному идеалу эпохи. Здесь встречались аболиционисты, представлявшие все классы общества – люди со средствами и бедняки, люди разных религиозных верований и самых различных политических взглядов, нередко прямо противоположных друг другу, – и всех их роднило одно стремление. Либералы, как адмирал Жасегуаи, консерваторы, как адвокат Пенафорте Мендес де Алмейда, священники, как каноник Баррос, коммивояжеры, как Арзила, студенты, как Фелинто Лопес, торговые служащие, как Селестино Азеведо и Аугусто Филигрет, и даже полицейские чиновники, как помощник инспектора Каскан, – все эти люди, столь различные по своим воззрениям, были охвачены одним помыслом: искоренить рабство в Бразилии.

Лаэрте знал об этом – дона Лу рассказывала ему подробности кампании, насыщенной героическими эпизодами борьбы каиаф – студентов, извозчиков, негров, получивших свободу, и даже торговцев. Она, между прочим, рассказала своему новому знакомому об одном случае из истории освободительного движения, относящемся еще ко временам великого Луиса Гамы.

Постоянным товарищем Луиса Гамы был адвокат Педро Консидерасоэнс. Его так прозвали потому, что он любил без конца разглагольствовать по поводу самого простого дела;[38] его комментариям и замечаниям не было конца. Но в суде он оказывался незаменимым, внушая страх рабовладельцам. Другой адвокат, немало помогавший Луису Гаме, Албино Соарес Байран, был богаче Педро или, вернее, менее беден. Утверждали, что он совладелец какого-то магазина головных уборов. Однажды Луису Гаме понадобилось десять мильрейсов – ему не хватало этой суммы для выкупа невольника. Он велел одному из своих помощников найти обоих адвокатов. Тот отыскал Байрана и попросил у него десять мильрейсов для Луиса Гамы. Байран почесал затылок.

– Послушай, у меня только пять, и то на завтрак…

– Давай их сюда. Завтрак оплачу я.

Так Луис Гама собрал деньги и сумел освободить негра.

– И адвокаты в тот день не завтракали? – спросил Лаэрте.

– Завтракали, но в долг.

Оба рассмеялись.

– Вот как у нас делается… – добавила дона Лу.