Поход

Первая машина в колонне у гномов тоже много значит, пусть их всего две. За рулем первой - всегда лучший и уважаемый шофер. Почти аристократ получается. Это у нас шоферюга что кучер, а для гномов - почетное занятие.

- Первый в колонне? - сделал я вид, что удивился. - Неплохо. Давно колонну ведешь?

Гном чуть смутился, даже покраснел, сказал:

- Да первая ездка, вот и обмываю, что без приключений доехали.

- А как шли сюда? Через Вирац или от Марианской переправы?

- Через Вирац, так короче верст на сто пятьдесят. Разве что здесь на переправе подождать пришлось. А чего такого ценного к вам сюда потащили, что столько машин с большой охраной?

- В смысле? - не понял я. - Я со стороны Твери подъехал, так что ничего странного не заметил. Разве что разбойников развелось.

- Да говорю, что, когда в очереди на паром стоял, даже удивился, - заявил гном. - На каждый грузовик с товаром, что с той стороны шел, человек по пять, а то и по шесть охранников. Никогда такого не видел.

- Я тоже… - осторожно ответил я.

Действительно, странно. Бывают, конечно, машины с большой охраной, товар везут разный. Но так, чтобы каждый, если верить гному, грузовик шел с большой охраной, - такого точно покуда наблюдать не доводилось. Эдак десяток-другой грузовиков в город войдет, что для Пограничного даже ниже нормы, - и в городе рота вооруженных бойцов. Даром что они винтовки в оружейки сдали: кого этим обманешь? Оружие и в тайниках в машинах может быть, и в тюках с товаром, да и оружейку с одними пистолетами вполне отбить можно, там человек пять дежурит из комендантского взвода, не больше.

- А ты чего один, кстати? - спросил я своего случайного собеседника.

- Старший наш наверху, договаривается о чем-то, двое племянников с ним, для солидности. Охраны четверо, они за покупками пошли. И второй шофер с ними, а больше никого, - с потрясающей откровенностью изложил диспозицию гном.

- Понятно. Ну будем знакомы, - сказал я и стукнул покрытым глазурью глиняным боком своей кружки по кружке гнома: - Александр, Волковым прозывают.

- Орри Кулак, - приподнял гном перед собой свою ведерную кружку.

- А почему Кулак? - удивился я.

Спрашивать смысл прозвищ у гномов невежливостью не считается, скорее даже наоборот - могут обидеться, если не спросишь.

- Угадай. С трех раз, - сказал гном, вытянув руку перед собой и сложив широкую ладонь, где каждый палец был толщиной с сардельку, в гигантский кулак.

- А работоспособность? - чуть съехидничал я.

- Шутник, да? - ухмыльнулся гном. - Жаль, тут ломать ничего нельзя, а на улицу идти дрова ломать - место потеряем. Людно сегодня.

- Да, людно, ничего не скажешь. Не помню такого раньше среди торгового дня, - согласился я с ним и с удовольствием отпил пива из кружки.

- О том и речь. Я тут часто бываю, самое малое - неделю в каждые два месяца. А такого наплыва народу не помню.

Вот так. Не помнит. И я не помню, но у меня и опыта посещения Пограничного не так много: всего однажды судьба ненадолго заносила в эти края, зато как раз в разгар торгового сезона. Нет здесь охотнику работы - всем егеря занимаются. Но уж коль мне кажется, что тесновато в городке стало, то опытному в местной действительности гному обратить на такое внимание сами боги велели. Он и обратил. Не нравится мне это все. И чем дальше - тем меньше нравится.

Я краем глаза увидел, как кабатчик Пень остановился, глядя на кого-то, стоящего на лестнице. Присмотрелся - там стоял некто в коричневом мундире, в высоких, до колен, шнурованных ботинках из красноватой кожи да галифе для верховой езды с тонким желтым кантом. На поясе у него была большая, украшенная серебряным гербом деревянная кобура с «маузером», на крышке которой покоилась его правая ладонь. Пальцы были унизаны массивными перстнями.

Стоящий у меня за спиной дружинник в таком же коричневом мундире напрягся - видать, тот, кто на лестнице, его рыцарь и есть. Как-то все странно, напряженно. И морды эти бандитские кругом. И войск в форте мало, потому что разом везде шалить начали, - вот и мечутся егеря туда-сюда-обратно, как цветы в проруби. Прикинуть, так кроме комендантского взвода, неполной роты пограничников, полуроты аэродромной обслуги да батареи небольших, в общем, полковых гаубиц - никого. А форт немалый, этих сил едва-едва хватит позиции занять.

Не нравится мне это, не нравится, что-то висит в воздухе, как грозовая туча, которая вот-вот разразится ливнем. И взгляды я не раз уже на себе перехватывал в этом кабаке. Скользящие, не пристальные, но недружелюбные. Очень недружелюбные. Просто аборигены, сюда для торговли приехавшие, так бы не смотрели. Они вообще никак не «смотрели» бы - просто не замечали меня, потому что я для них никто и звать меня никак.

- Знаешь, Орри, ты бы своих ребят собрал, - негромко сказал я гному. - Что-то не нравится мне все это. И заперся бы на денек-другой в гостинице, пока напряжение не спадет. Последний золотой я бы не поставил на это, но кажется мне, что здесь назревают большие неприятности.