Поход без привала

На знакомый голос, повинуясь призыву, устремились к генералу ближайшие эскадроны, увлекая за собой соседей. По кустам, по изрытой воронками опушке скакали всадники, бежали пешие, неслись вскачь повозки.

Четыре тысячи кавалеристов и три тысячи парашютистов хлынули на шоссе. Громкое «ура» из конца в конец перекатывалось над людским потоком, заглушая крики и стоны. Немецкий полк, оказавшийся на пути этой неудержимой лавы, был захлестнут и уничтожен.

Генерал Баранов поскакал дальше, ведя за собой людей. А на шоссе, под градом пуль и осколков, гарцевал другой всадник в развевающейся плащ-палатке: звал отставших, ругался, командовал. Десятки бойцов падали замертво возле него, сотни перебегали дорогу и скрывались в спасительной темноте.

Но вот вздыбился конь, рванулся в сторону, и всадник, будто неумелый наездник, не удержался в седле. Упал на разбитый асфальт Аркадий Князев, лихой командир 6-го гвардейского кавполка. Упал и не шелохнулся больше. Спрыгнул с лошади, склонился над командиром молодой комэск Валерий Стефанов, рванул окровавленную гимнастерку Князева, прижался ухом к груди. Сердце не билось.

Стефанов сбросил бурку, положил на нее тело Князева. Взялись за края бурки гвардейцы и понесли своего командира. Несли, как живого, стараясь ступать в ногу, чтобы не тряхнуть, не причинить боли. Несли и плакали. А следом, прихрамывая, ковылял верный конь.

Когда войска ринулись через шоссе, артиллеристы и минометчики открыли ураганный огонь по немцам на флангах. Били минут пятнадцать, пока не иссякли боеприпасы. На какое-то время они заставили фашистов почти прекратить стрельбу. Но едва кончился артналет, гитлеровские пушки и пулеметы ударили с новой силой. На шоссе светло стало от взрывов, ракет, горящих деревьев.

Первый эшелон целиком прорвался через дорогу и теперь уходил на юго-восток. А второй эшелон только выдвинулся из глубины леса к шоссе. Предстоял новый рывок, но второй эшелон был слабей первого. К тому же заслоны на флангах израсходовали боеприпасы и не могли хотя бы на короткое время подавить вражеские огневые точки. А к гитлеровцам подошли танки. Павел Алексеевич слышал, как гудят на окраине села Шуи танковые моторы.

Через шоссе перебегали наиболее смелые бойцы. Проскакивали повозки, отдельные группы всадников. Но поднимать на прорыв массу людей было теперь бессмысленно. Немцы скосят их ураганным огнем, двинут на них танки.

— Петр Иванович, — сказал генерал Зубову. — Отводите своих назад, в лес.

— А вы?

— Быстрее! — поторопил Белов.

Что ответить полковнику? Павел Алексеевич мог еще подняться и рискнуть — перебежать через шоссе. Он, пожалуй, даже обязан был сделать это. Ведь за шоссе ушли самые боеспособные силы: 1-я гвардейская кавдивизия и почти весь воздушно-десантный корпус. Он должен был объединить их и провести через последнюю преграду, через линию фронта.

Но там — два опытных генерала: Баранов и Казанкин. Они сумеют найти выход из трудного положения. Там крепкие, спаянные подразделения, и перед ними только одна преграда. А тем, кто не пробился через шоссе, будет теперь вдвойне трудно. Им нужно уходить в лес, искать новое место для прорыва. На них обрушатся крупные силы немцев. Одинокими, брошенными на произвол судьбы будут они чувствовать себя, оставшись без командования. Им особенно необходимо твердое руководство, они должны знать, что генерал, с которым пять месяцев сражались в тылу врага, и теперь находится с ними.

Если Белов уйдет в прорыв, — это будет правильное решение. Но честно ли это?

А ему хотелось, очень хотелось перебежать через проклятое шоссе, догнать Баранова и повести свои лучшие полки. Еще сутки-другие, и он будет за линией фронта. Кончится нервное напряжение, исчезнет мучительная боязнь попасть в плен. Он выспится, оденется в чистое.

Грохотали разрывы. Гудели танки. Яркими факелами пылали деревья. Казалось, даже асфальт горит на шоссе. Оставались минуты, чтобы решить окончательно: вперед или назад?

В ветвях с треском разорвалась серия зенитных снарядов. Жикнул осколок. Белов выковырнул его из сырой земли: он был мокрым, но еще жег пальцы. Неподалеку, среди кустов, лязгали гусеницы танков. «Пора!» — решил Павел Алексеевич и с облегчением подумал, что село Шуи, пожалуй, не последняя для него точка на карте.

12

Полки, прорвавшиеся через шоссе, уходили к реке Снопоть, к линии фронта. Началось утро, наступил день, но немцы не преследовали гвардейцев и парашютистов. Гитлеровцы еще не разобрались, кто ушел, кто остался, кто продолжает вести бой в лесу, где генерал Белов со своим штабом.

В полдень на прорвавшиеся войска фашисты бросили авиацию. План их был ясен — остановить уходивших, задержать до тех пор, пока догонят немецкие части, выделенные для преследования. Однако генерал Баранов приказал не останавливаться. Эскадронам рассредоточиться на отделения и продолжать путь.

Немецкие летчики видели с высоты, как на большом пространстве движутся по полям и перелескам мелкие группы всадников и пеших солдат, отдельные повозки и орудия. Их много, да бомбить трудно. Слишком малые цели.