Поход без привала

Только в полночь возвратился Белов на командный пункт корпуса. Среди зарослей винограда было тихо, пустынно. Ни огонька, ни громкого голоса. Полковник Грецов доложил о результатах дневного боя. 72-й кавполк стремительной контратакой отбросил противника за реку. Полтора вражеских батальона разгромлены. Наши потери — около двадцати человек убитыми. Один мост взорван саперами, на другой не хватило взрывчатки.

— Опыта не хватило, — сказал Белов.

— Звонил командарм Черевиченко, — официальным тоном продолжал начальник штаба. — Ответственность за уничтожение мостов возложена лично на вас.

— Ясно. Взрывчатка к утру будет?

— Да, привезут.

— Тогда и решим, Михаил Дмитриевич, — сказал Белов. — А сейчас давайте спать. Иначе измотаемся.

Командирская палатка стояла под большим старым деревом. Адъютант уже приготовил походную кровать. Павел Алексеевич снял сапоги и ткнулся лицом в прохладную подушку. Засыпая, он успел подумать о том, что позади остались двое суток войны.

4

От пленных узнали: на правом берегу Прута действует в районе Фэлчиул румынская гвардейская дивизия. Других крупных соединений противника поблизости нет. К решительному наступлению враг не готовится.

Чтобы сковать кавалерийский корпус, неприятель каждый день высаживал на восточный берег несколько небольших отрядов. Кавалеристы сбрасывали их в воду. Наконец командиру Крымской кавдивизии надоели эти булавочные уколы. Генерал Белов разрешил ему нанести внезапный удар по врагу.

Рано утром 26 июня два спешенных кавалерийских полка прорвались через железнодорожный мост на западный берег Прута и уничтожили вражеские подразделения, занимавшие там оборону. Только убитыми противник потерял более ста солдат; 6-й румынский полк, понесший потери в предыдущих боях, практически перестал существовать.

Отходя на свой берег, кавалеристы взорвали наконец железнодорожный мост.

Генерал Белов мелкими стычками не занимался. Приказал только менять подразделения, участвующие в боевых действиях, чтобы все эскадроны побывали под огнем.

Впереди ожидались большие сражения, и сейчас, пользуясь передышкой, надо было решить организационные вопросы, полностью перестроить корпус на военный лад. Удалось освободиться от мертвого груза — отправить в тыл на капитальный ремонт значительную часть танков. За счет местных ресурсов пополнили конский состав.

Не хватало командиров. Когда началась война, многие из них были в отпусках или в командировках. В корпус почти никто не вернулся. Пришлось заняться перестановками, подбором надежных кандидатур. Застрял где-то начальник разведки корпуса. Может, оказался в другом соединении, может, погиб. А без подробных и точных разведывательных данных командовать трудно. Хорошо хоть, что помощник начальника разведки капитан Кононенко — человек весьма толковый. И повоевать успел. Добровольцем уехал в Испанию, сражался там с фашистами, был советником командира партизанской дивизии, хлебнул, как говорится, горячего до слез. По натуре Кононенко веселый, общительный, а едва зайдет речь о гитлеровцах, сразу мрачнеет, становится замкнутым.

Впервые Павел Алексеевич увидел разведчика в 1939 году, когда возглавлял штаб 5-го кавалерийского корпуса. Кононенко — в ту пору еще лейтенант — был посредником на больших учениях. Белову понравились его добросовестность и самостоятельность. Он объективно докладывал об успехах и неудачах, не пытаясь умалить ошибки и просчеты, не заискивал перед высоким начальством, держался с достоинством. Даже удивлялся тогда Павел Алексеевич: почему у Кононейко столь небольшое звание? Может, непосредственные начальники разведчика не очень-то жаловали таких принципиальных людей с собственным мнением, с твердым характером?! Что там греха таить, в мирное время зачастую быстрее растут покладистые середнячки — с ними спокойнее.

Вторично увиделись они в тот день, когда Павел Алексеевич прибыл принять командование 2-м кавалерийским корпусом. Среди встречавших генерала был и Кононенко, служивший в разведывательном отделе. Несколько дней ездили они вместе в полки, осматривали район дислокации. И опять Кононенко произвел на Белова самое благоприятное впечатление. Немногословен, положение дел в корпусе знает превосходно, распоряжения выполняет быстро и обдуманно.

«Переходите ко мне в адъютанты», — сказал ему Павел Алексеевич. «Нет», — ответил разведчик. «Чем же я вам не приглянулся?» — пошутил Белов. «Всем приглянулись, товарищ генерал, — засмеялся Кононенко. — Но уж извините, адъютантская служба не по мне. Свою работу люблю».

Хорошо ответил разведчик…

Почему же теперь не выдвинуть этого перспективного командира на должность начальника разведки корпуса? Он успел в трудных ситуациях побывать, не дрогнет, не растеряется при неудаче. Кстати, он свободно говорит по-румынски, пленных допрашивает без переводчика. Главный недостаток его — молодость, как считают армейские кадровики. Ни званием, мол, ни возрастом не соответствует. А Павел Алексеевич убежден, что молодого легче научить, молодой скорее привыкнет к новой обстановке и к новой работе.