Поход «Челюскина»

Через неделю начинает стихать, уже не так сильно метет, можно отправляться поглядеть площадку. Утром на скорую руку завтракаю и спешу в путь. С трудом отыскиваю проложенную мной дорожку. Добираюсь до первого ледового вала. Забираюсь на него, всматриваюсь в ту сторону, где должен быть аэродром. Его нет! Кроме сторошенного льда ничего не осталось. Место неузнаваемо. Моей площадки как не бывало.

Надо снова искать. Возвращаюсь на ледокол с печальными вестями. На совещании 10 февраля решаем, что необходимо иметь не одно, а несколько подходящих полей. Если одно поломает, можно будет воспользоваться другими. Для поисков площадок выдвинули хороших лыжников. Разбили весь окружающий нас участок льда на секторы и в каждый сектор послали по два человека с таким расчетом, что пять миль они пройдут по прямой, потом три мили в сторону и Затем возвратятся на пароход.

Пришлось срочно приступить к подготовке кадров «изыскателей аэродромов». Я проинструктировал товарищей, рассказал, что от них требуется, и 11 февраля все мы двинулись. Со мной пошли в южном направлении капитан Воронин и мой бортмеханик Валавин.

Мы обошли большой район и наметили несколько площадок. Первая — в двух километрах на юго-восток. Мы подсчитали, что потребуется 120 человекодней для ее расчистки. Вторая требовала 80 человекодней. Третья более всего нас обрадовала — она в пяти километрах на юг, вся из гладкого, крепкого льда, длиной в 800 метров и шириной в 400. Для приведения площадки в порядок требовалось лишь 50–60 человекодней.

К вечеру собрались все участники разведки. Оказалось, что только нами найденные площадки более или менее удачны. Больше вокруг нет ничего, все поломано и смято.

За несколько дней до этого я был назначен начальником летного отряда на материке, куда я должен был перелететь с первым самолетом и приняться за работу.

Надо срочно подготовить себе заместителя по изысканию аэродромов. Было ясно, что нам много придется поработать над этим делом — аэродромы здесь недолговечны. [201]

Одним из самых ревностных моих помощников, неутомимым, изыскателем и строителем аэродромов стал помощник начальника Экспедиции Алексей Николаевич Бобров.

Старый большевик, он был неутомим. Я всегда поражался, с какой ловкостью лазал он по торосам, прыгал через щели. Я предупреждал его, что он когда-нибудь искупается в ледяной воде. Ко мне оборачивалось улыбающееся в очках лицо и следовал ответ:

— Большевики не боятся холодной воды даже и в Арктике. Специально купаться я не намерен, а ежели нырну, так выплыву плавать умею.

Так оно и случилось позднее. Он пошел на расчистку аэродрома, и провалился в свежую щель, занесенную снегом. Ему удалось переплыть на другую сторону и выбраться. После он говорил:

— Теперь я настоящий полярник, всего перепробовал. А то мне было завидно, когда Отто Юльевич рассказывал, как он нырял на «Седове». Я чувствовал, что мне только этого и нехватало. Специально лезть было неудобно, ну, а тут случай подвернулся. Я теперь спокоен.

…Как ни свирепствовало Чукотское море, как коварны ни были льды, все-таки настойчивость и упорство челюскинцев преодолели стихию. Льды Арктики раздавили наш корабль, но расступились перед мощью большевистского коллектива. Когда с новыми силами, мы бросимся в Арктику, то победим — и на этот раз победим навсегда! [202]

Инженер П. Расс. Разведчики на лыжах

Постоянные подвижки льда ломали и портили аэродромы, поэтому мы всегда были озабочены подысканием новых площадок. В этих поисках нам приносили большую пользу лыжи. Ходьба по арктическим льдам, засыпанным снегом, без лыж очень тяжела. Подчас проваливаешься по пояс и глубже.

Конечно лыжную ходьбу в Арктике нельзя сравнить с применением лыж на материке. В лагере мы ходили по обледенелой корке снега, а подчас и по льду. Лыжи прямого направления не держат, приходится перелезать через встречающиеся торосы, что понятно нелегко. Тем не менее именно на лыжах мы производили разведки аэродромов и довольно успешные.

На «Челюскине» было два «кадровых» лыжника: старший помощник капитана Гудин и я. Обычно мы вдвоем отправлялись в различных направлениях, разглядывая окрестности с высоких торосов или отдельных ропаков. Хотя во льдах далекие окрестности не рассмотришь, так как торосы закрывают вид, все же изучение [203] местности при помощи таких обходов давало реальное представление о состоянии льдов около судна.

Эти разведки кроме того знакомили нас с красотами Севера — с изумительной окраской неба, с зорями, переливающими всеми цветами спектра в мягких, нежных, присущих Северу акварельных тонах: фиолетовые, оранжевые и бирюзовые оттенки в изумительно гармоничном сочетании.

А переливы закатных лучей солнца в торосах?! В них все оттенки розового и голубого, переходящего в синий и фиолетовый цвета. Некоторые льдины сверкали, как огромные, сказочные бриллианты.

Вернемся к лыжным разведкам. Заслуживает внимания самая большая наша разведка, произведенная 11 февраля.