Поход Командора

– Они говорят, что фрегат Командора потерпел крушение. Город захвачен флибустьерами, но что толку, раз они не могут уйти. Команданте приказал части солдат немедленно выступать. Туда уже двигаются отряды со всей округи. Как только уляжется шторм, из других портов туда морем двинутся два галиона с фрегатами. Кажется, Командору наступает конец.

От сердца отлегло. Насколько легче жить, когда позади не маячит свирепый мститель!

Взгляд Лудицкого скользнул вверх, туда, где к гостевым комнатам вела лестница, и депутат на мгновение окаменел, а затем сжался, постарался стать невидимым. Сердце колотилось в груди так, что если бы не всеобщий гвалт, удары разносились бы по всему залу.

На лестнице стоял Аркаша Калинин.

– Ты чего? – Франсуа тронул Лудицкого за рукав, невольно проследил его взгляд и вздрогнул.

Француз находился на «Магдалене» тогда, когда весь экипаж ничего не смог сделать против Командора и его спутника. А тем спутником был стоявший на лестнице мужчина.

20 Милан. Покоя нет…

Бригантину ощутимо раскачивало на волне. И это в закрытой бухте. О том, что творилось в море, не хотелось думать. Коршун клял непогоду на чем свет стоит. Могли бы попытаться исчезнуть, раствориться в просторах, а вместо этого торчи здесь, совсем недалеко от захваченного Командором города, да жди своей судьбы.

Ждать Коршуну было страшно. После той, первой неудачи с Командором Коршун здорово побаивался своего врага. Хотя до этого вроде не боялся никого и ничего в здешних водах. Трусы не выживают на капитанских мостиках. Но только как не опасаться человека, который в бою напоминает стихию? И какой бес попутал Коршуна в тот, первый раз? Если бы не глупая попытка захватить Санглиера, то жил бы себе без особых проблем. Нет, польстился на обещанные деньги и теперь в одних местах оказался вне закона, в других вынужден слушаться тех, в чьей власти отныне находится жизнь. Приговор о повешении не отменен, лишь отсрочен на какое-то время. С обещанием забыть о нем совсем в случае удачной работы. Только о какой удаче можно говорить, когда враг висит на хвосте? Как ни старайся, он появляется снова и снова, словно предчувствуя каждый ход.

На берег Коршун не съезжал. Он слишком много лет щипал испанцев, чтобы просто так появляться в их городах. Союз Англии и Испании его, французского подданного, не касался ни с какой стороны. Если касался, то как представителя врага. Против которого данный союз и был направлен.

Только и оставалось, что постоять на палубе, дабы хоть какое-то время не сидеть в тесной каюте. Да еще делимой с Анри. Обидно, проходить столько лет капитаном и теперь вынужденно быть чьим-то помощником.

Возвращающуюся на корабль раньше времени шлюпку Коршун заметил первым. Мучившая его все последние дни тревога сразу усилилась. Раз уж кто-то решил поскорее прибыть на палубу, значит, что-то случилось. Свободное время моряки издавна предпочитали проводить на берегу.

Шлюпка боролась с волнами, порой едва не скрывалась в них, однако упорно шла к цели. Уже можно было разглядеть, что, помимо гребцов, в ней почти никого не было.

Это только подтверждало худшие опасения бывшего капитана. Медленно текли минуты томительного ожидания. Наконец шлюпка подошла к подветренному борту, где висел штормтрап, и почти прильнула к нему.

Волны даже здесь мешали, раскачивали корабль и его детеныша, то заставляя сталкиваться друг с другом, то отдаляя на некоторое расстояние.

В шлюпке поднялся Франсуа, приноровился к качке, ловко вцепился в штормтрап и в несколько приемов оказался на палубе бригантины.

За ним ту же самую процедуру попробовал проделать Пьер. Но что довольно легко для настоящего моряка, отнюдь не легко для сухопутного никчемыша. Для начала Лудицкий долго не решался встать, потом едва не свалился в воду, а в трап вцепился так, словно речь шла о его жизни.

Очередная волна как раз отодвинула шлюпку. Ноги Лудицкого повисли в воздухе, затем оказались в воде. Показалось, что Пьер сейчас свалится, не выдержит. Глаза бедолаги округлились от ужаса, кисти рук побелели от напряжения, но на его счастье корабль качнулся в противоположную сторону.

Никто не пытался помочь бывшему депутату. Не умеешь – твои проблемы. Море не любит слабых. Когда все вынуждены работать сообща, то из-за какого-то неумехи вполне могут пострадать самые опытные моряки. Поэтому сорвется – значит, такова судьба.

Лудицкий не сорвался. Каким-то образом он сумел водрузить ноги на нижнюю перекладину. Трап качнуло прочь, потом навстречу кораблю. Лудицкого крепко приложило к борту, так, что он вскрикнул, чем лишь развеселил наблюдающих.

Путь в пару метров занял у Пьера не меньше минуты. После каждого движения экс-депутат норовил отдохнуть, собраться с силами и духом, чтобы суметь в очередной раз оторвать руку от спасительного трапа, передвинуть ее еще на одну ступеньку.

Через фальшборт Пьер перевалился с таким видом, словно только что с налету залез на грот-мачту галеона. Не удержался на ногах, распластался на палубе и еще какое-то время устало лежал, прежде чем встать на четвереньки.